Такие движения он видел по телевизору. По утрам вместе с маман они не пропускали ни одной спортивной передачи.
На его тренировке я почувствовала себя лишней. Но прежде чем удалиться, спросила:
– А где сама Камилла?
– Вышла за миндальными круассанами. Эх, их я пока не научился готовить! – ответил Луи, уселся в позу «лотоса» и запел какую-то птичью мантру вроде: «пчом-м-м».
Значит, ушла. Что ж, может, мне пока квартиру осмотреть? Всё равно больше заняться не чем. Да и телевизора я почему-то здесь не вижу. Все нормальные бабушки заводят себе сначала телевизор, а потом кота. А у этой ни того, ни другого… даже рыбок аквариумных нет.
Ладно, сколько тут ещё комнат? Судя по дверям – три. Плюс моя спальня и зал. В каких же хоромах проводит своё время Камилла Штейн? И зачем только ей так много спален? Живет-то одна…
Я катилась по узкому коридору, но представляла, что пробираюсь по волшебному гроту в таинственные миры, где меня ждет масса всего необычного. Какую бы роль придумать себе? Пускай я – лесная фея, которая разыскивает своего непослушного друга – феникса Луи! Итак, я приблизилась к первой опочивальне и с опаской приоткрыла дубовую дверь. Она скрипнула. Я огляделась, не следит ли за мной Луи, и, убедившись, что новоиспеченный повар плевать на меня хотел, пробралась в комнату.
Ничего себе! И это снова спальня, но будто бы для гномиков. Посреди комнаты – почти кукольная кроватка, заправленная ракушечно-розовым пышным одеялом. На нем – игрушечные медведи: белый, бурый, смеющийся гризли и пухленькая панда. И всё из плюша. Интересно, как они уживаются на одной кровати?
Свет в комнате создавали желтые звезды, рассыпанные по потолку, стенам и по полу выдумщиком-оформителем или самой Камиллой.
Удивительно, что, кроме одной кровати, в комнате ничего не было. Я представила, что нахожусь в сердце Вселенной. Только я, детская кроватка и миллионы звезд, сверкающих днем так же, как ночью. Аттракцион какой-то!
И вот тут мне, как, пожалуй, и любой бы девочке, захотелось потискать милых игрушечных медведей. Я долго выбирала, кого бы из них взять. Глаз пал на панду. Она казалась мне выражением самой доброты!
– Щекотно! – вдруг взвизгнула игрушка.
От страха я отбросила панду обратно на кровать. В этот миг плюшевую неженку подхватили её братья-медведи и давай успокаивать: гладить по голове, обмахивать лапками, словно павлиньими веерами.
– Ты и есть та самая Рози, что больше не видит снов из-за «витаминчика-антисончика»? – фыркнул плюшевый гризли. – А ну, проваливай!
– А ну-ка, повтори! – разозлилась я.
– Прочь! –