Рейн заставил свое тело слушаться, что далось с трудом. Ощущение было отвратительным. Он вышел из кабинета, вслед за ним и Ирс, не менее его оглушенный произошедшим.
– Элазар, ты опять используешь Беллу? – проворчал Вардван. – Она вообще не умеет сердиться. А эти идиоты чуть языки не прикусили от страха.
Ректор улыбнулся:
– Ты их слышал?
– Да, – потер подбородок маг, – обвинять друг друга не стали. Ты действительно считаешь, что мальчишки стоят траты времени?
– Нет тех, кто его не стоит, Арис.
Из коридора все еще доносились шаги. Саргон прислушался: не разговаривали друг с другом. Конечно, еще не вкусили всей прелести слабости и бессилия.
Броган сердито остановился у лестницы и оперся спиной на перила. Извиниться – и все? Если с него снимут ошейник, он согласен! Есть разница – три дня или шесть… Но почему они должны делать это вдвоем? Рейн заскрипел зубами, глядя на безуспешные попытки Ирса стащить кольцо с шеи. Сказано же, что снять нельзя! А хотя… Дракон обхватил ошейник обеими руками и изо всей силы потянул. Чуть шея не хрустнула. Проклятье!
Эллгар кинул на него презрительный взгляд, будто до этого сам не проделывал того же. Рейн хмыкнул и пошел прочь по коридору, собираясь вернуться во двор. Желания сверкать «обновкой» у него совершенно не было, но все попытки подтянуть выше воротник рубашки ничего не дали. На солнце кольцо переливалось серебром и было видно издалека…
Народа во дворе было подозрительно мало. Пустой живот подсказал причину. Уже обед. Отлично! Они упустили возможность поесть, а следующая – только через несколько часов. Голодный дракон – злой дракон. Броган закашлялся. Вместо привычного рыка раздалось мычание теленка, а в горле запершило. Он подошел к фонтану, зачерпнул ладонью воды и выпил. Собственная слабость была в высшей степени противна, но делать что-то совместно с грифоном было еще более отвратительно. Рейн поглядел на ректорские окна. Занавески на открытом окне мягко колыхались, но он не разглядел никого. Как люди своим обычным зрением вообще могут что-то видеть? Он был слеп как курица!
– Нет, Броган. Ты не будешь просить этого грифона идти с тобой к великанше… скорее, небо рухнет!
Он хлопнул себя по животу ладонью, будто так мог унять голод. Ладно, единственное, что помогает в борьбе с голодом, – это сон. Если проспать до ужина, можно и продержаться. Рейн развернулся и побрел к башне, где располагались их комнаты. По дороге ему попалось несколько учеников со старших курсов и пришлось делать вид, что он подавился от зависти и восхищения, заходясь кашлем и прикрывая руками шею.
Его проводили