Кобылкина захлюпала носом и тягуче зарыдала.
– Ладно, поехали в офис, – Кандауров попытался взять себя в руки, – Там что-нибудь придумаем.
2 . Переплут и Кандауров
Под дверью кандауровского кабинета уже отирался «Ваня», упорно ползущий вверх по карьерной лестнице.
– Глеб Игоревич, мне бы назначение на новую должность подписать.
– Попозже зайди! – раздражённо бросил Кандауров, проходя в свой кабинет, – Не до тебя…
Переплут догнал хозяина холдинга и попридержал его за рукав.
– Глеб Игоревич, – брат-два заглянул в глаза Кандаурову, – может, я вам чем-то смогу помочь?
– Чем ты, интересно, можешь мне помочь, убогий?
– В старину было принято выдавать залетевшую от барина девку за молодого конюха, кузнеца или лакея.
– Так, так, – заинтересовался Кандауров.
– Естественно, нашаливший барин давал за девкой порядочное приданное и находил её мужу тёпленькое местечко.
– Справедливо.
– Чтобы скрыть позор и бастарда до восемнадцати лет поднимать, нужны средства.
– Да понял, понял, – поморщился Глеб Игоревич, – Сколько?
– Триста тысяч баксов!
– Сто тысяч и ни центом больше! И, с завтрашнего дня ты занимаешь пост Зайнетдинова. По рукам?
– Маловато будет. Молодой, холостой мужчина без вредных привычек и алиментов сейчас в дефиците. Не вижу смысла продаваться задёшево. Двести тысяч.
– Я таких как ты, знаешь, сколько могу найти? Под каждым кустом по десятку валяется. Сто пятьдесят…
– Согласен, – протараторил Переплут.
– Ну, ещё бы.
– Деньги и должность я хотел бы получить уже сегодня.
– А если ты сбежишь?
– Догоните, – успокоил брат-два.
– Верно рассуждаешь, – ухмыльнулся Кандауров, – только попробуй дать задний ход – изничтожу.
– Дураков нет от таких щедрот бегать.
– Раскудрит твою через коромысло! – Глеба Игоревича обуяла жадность, – Сто пятьдесят тысяч баксов. За что?!
– За избавление от головной боли.
– А не слишком ли дорого? За такие деньги квартиру можно на окраине купить.
– Мужчине деньги нужны, в основном, по двум причинам – чтобы заполучить женщину и чтобы избавиться от неё, – со знанием дела, заметил Переплут.
– Соображаешь, – похвалил Кандауров, – мне сорок пять, а ума себе так и не нажил. Тебе двадцать пять, а цинизма уже – хоть отбавляй. Молодцом, Буркакин… Ты, с какого года?
– С дремучего, – признался Переплут, – бессмертный я.
– Неужели?
– А что, нельзя?
– Да ради Бога, но тогда тебе не жениться, тебе лечиться нужно.
– Но помечтать-то можно?
– Если мужчина мечтает о бессмертии, значит, он никогда не был женат, – поморщился Кандауров.
– Неплохо, – оценил Переплут, – Так как насчёт вознаграждения?
Глеб Игоревич,