– Триста долларов? За что? – взвыл Максимыч, – за этот скворечник? Да это вся моя помесячная зарплата!
– Ищи себя хоромы в двести квадратов с джакузи и видом на Красную площадь, – отрезала злопамятная бабка, – там тебя ждут, не дождутся, нищету.
– При чём тут Красная площадь?
– При том. Его, видишь ли, вид из окна не устраивает, – негодовала хозяйка, – ему, видишь ли, запах щей не нравится. Какой фон барон нашёлся. Ему, видишь ли, отдельный сортир подавай. Или триста долларов в месяц – или выметайся отсюда, лысый пряник! Даю день на сборы – и чтобы духа твоего в комнате не было!!!
Максимыч позвонил на работу в надежде увеличить диаметр денежной струйки, льющейся ему из государственной цистерны. Он принялся длинно и нервно объяснять начальству, что его квалификация и опыт требуют больших монетарных вливаний. Бригадир, отвечающий за курьерскую службу, оказался более краток, так гаечный ключ всегда убедительней отвёртки: контора в услугах Волобуева больше не нуждается и отпускает Семёна Максимовича на все четыре стороны.
– За что-о-о?! – застонал бездомный и уже безработный Максимыч.
– Не нужно было на каждом углу задом тарахтеть, – назидательно заметил начальник, – его, видишь ли, зарплата не устраивает. У него, видишь ли, дети успешные и богатые. Он, видишь ли, две квартиры в центре прикупил.
– Я пошутил, – проскулил Волобуев. – Вы что, шуток не понимаете?
– Юмор мы хорошо понимаем. Ты пошутил, и мы пошутили. Ты посмеялся, и мы посмеялись. Где ты теперь на работу в пятьдесят лет устроишься? Ш-ш-шутник. Не представляю…
– С государственной службы человека не так-то просто выкинуть, – ухватился Семён Максимович за последнюю надежду, – я в профком пойду. Я этого так не оставлю.
– Обхохочешься с тобой, Волобуев, – фыркнул бригадир. – Ты автоматически попадаешь под сокращение. Понял, дурашка? Автоматически. Ну, всё, Волобуев, пока, пока.
Максимыч плюхнулся на диван и замер, ему внезапно отказали ноги. Он попытался подвести печальные итоги встреч с детишками: из комнаты его выселяют, с работы выгнали. Коля Жбанов треснул его кулаком по затылку. Гришка Шишов и шлюхи грязно унизили, предварительно раскрутив на сто рублей восемьдесят копеек за портвейн. Из-за Антохи Мокрякова он промочил ноги и чуть не крякнул от разрыва мочевого пузыря. За несостоявшийся сеанс магии отслюнил Женьке Маточкину две штуки кровных. Ромка Гнусарёв опоил какой-то дрянью и коварно завладел бейсболкой. Лёва Свинолупов, вообще, чуть в подвалах не замучил. И только дочурка Полечка Волченкова угостила леденцами и помогла с жильём. Да… Но тут до Волобуева дошло и насчёт доченьки.
– Каким жильём!? – базарным голосом завопил Семён Максимович, – каким, к чёртовой матери, жильём!? Меня развели как последнего лохопета. Где это видано, чтобы получить две квартиры в центре Москвы, не потратив ни копья? Что за бумаги я там подписал? Какие