Нюра, однако, с отвращением подумала: «Господи! С этим уж кокетничать начала! Экая мерзость! И о чем говорят? Фразы-то какие откалывают! Вместе обоим чуть не двести лет!» И она сказала громко, вставая:
– Вы не пойдете на родник, Маргарита?
Маргарита встала, но тут заторопился и засидевшийся генерал. Он оперся на трость, тяжело приподнялся, но как-то неловко отступил назад, к лестнице, и, вероятно, упал бы, если бы Вава решительным движением не поддержала его и не дала оправиться. Он улыбнулся и пошутил над своей неловкостью, не желая признаваться, что ноги порою бывают у него слабы, и кинул благодарный взгляд на Ваву. Гитан тоже поднялся, чтобы следовать за генералом. Но он любил и Ваву. Он встал на задние лапы, положил передние ей на плечи и лизнул в лицо…
– Гитан со мной прощается, – сказала Вава. – Без вас он от меня не отставал. А теперь, хотя и с извинением, а все-таки пойдет за вами в парк.
– А вы разве никогда не гуляете? – любезно сказал генерал. – Если бы вы теперь вздумали сойти на нижнюю дорожку, к цистерне, я показал бы вам кактус, о котором говорил.
Он не говорил о кактусе, он спутал, по обыкновению, потому что уже часто забывал свои слова; но Ваву это не смутило:
– О да, я гуляю, особенно в этот час, – весело воскликнула она. – Я только возьму зонтик. И пойду с вами, чтобы… доставить удовольствие Гитану, – прибавила она с задорной и неудачной кокетливостью, убегая.
Через минуту они шли от крыльца по освещенной солнцем дорожке. Нюра и Маргарита еще видели, как генерал галантно предложил Ваве руку и она ее приняла. Старый Гитан, довольный, прихрамывая, бежал сбоку.
– Что ж ты нейдешь гулять, – насмешливо сказала Нюра Васе.
Вася махнул рукой и сказал только «эх!» Он еще не оправился от своего неудачного вмешательства в разговор. Однако не выдержал, взял фуражку, скользнул с крыльца и поплелся в парк, уничтоженный, мрачный и влюбленный, размышляя и никак не умея разобраться в мыслях.
V
Доктор Пшеничка был из поповичей. Он так и остался поповичем, маленький, юркий, белокурый, в очках, в широком парусиновом пальто. Вечные его прибаутки и резкий смех веселили Андрея Нилыча. Вава его считала за ничто и говорила, что он, по ее мнению, в медицине понимает мало. Нюра стала было заговаривать с ним о каких-то насущных вопросах, но он отвечал одними прибаутками. Ему нравилась тонкая, молчаливо-томная Маргарита. И как-то вскоре после приезда генерала Пшеничка, сделав обычный визит Андрею Нилычу, сказал:
– Ну-с, а теперь пойду засвидетельствовать мое почтение его превосходительству. Мы с ним старинные друзья.
– Он в парке, – сказала Маргарита.
– Не проведете ли меня туда, Маргарита Анатольевна? Кстати, мне нужно с вами перемолвить словечка два. Давно собирался, да все времени не улучишь.
Андрей Нилыч вообразил, что Пшеничка хочет сказать что-нибудь печальное