Дочь Верховного фыркнула и высокомерно вздернула подбородок.
– Раз так – я согласна. Когда?
– А прямо сейчас, – прорычал Хылаг и широким шагом направился к выходу с алтарной площадки. Выйдя на лестницу, он наклонился вниз и трубно заорал:
– Эй, там!
– Слушаю, Верховный? – донеслось от подножия лестницы.
– Тащите сюда жертву. Быстро.
– Но… Верховный, – растерянно заорали снизу, – ни одной готовой не осталось. Да и маковый настой…
– Плевать на настой! Тащите из загона любое тело. И пусть Тархиг и Дыхнаг переоденутся во что попроще и тоже идут сюда. Они мне понадобятся.
– Понятно, Верховный…
Ждать пришлось довольно долго. Пока приволокли жертву из загона, пока нашли помощников, пока Тархиг и Дыхнаг доволокли извивающееся и вопящее тело наверх, на алтарную площадку, небо над Ахлыг-Шигом начало уже светлеть. Так что лучшее время для темного ритуала, считай, ушло. И Хылаг бросил на дочь испытующий взгляд. Мол, не желаешь перенести все на более подходящее время? Но та только снова высокомерно фыркнула и отвернулась. Верховный ухмыльнулся и пожал плечами. Мол, как знаешь…
Жертва оказалась упертой. И продолжала вопить и вырываться, даже после того как Тархиг и Дыхнаг растянули ее на алтарном камне, наглядно показывая, почему двести лет назад было принято решение поить жертвы маковым настоем. Хылаг молча проконтролировал процесс, а затем развернулся к Гужбе и протянул ей жертвенный нож. Та так же молча взяла его, но не обычным хватом, а за обушок, после чего размотала кожаный ремешок с рукояти, представлявшей из себя острый, зазубренный хвостовик, и только потом ухватила нож правильным хватом и сильно стиснула. Верховный шаман слегка поморщился, увидев, как между пальцев дочери сразу же появились капли крови, но ничего говорить не стал, а развернулся и, обойдя алтарь, встал сразу за ним, развернувшись лицом к Трону Шиг-Хаоры.
– Пожалуйста, пожалуйста, – забормотала жертва, – прошу вас… у меня дети, дети… Один вообще крошка… Ему нет еще и четырех месяцев. Моя жена все еще кормит его грудью… – а затем, как видно разглядев в глазах держащих его помощников Верховного собственную обреченность, отчаянно возопил: – Вы же любите молочных деток – я же знаю!
Хылаг молча кивнул дочери и затянул литанию. Та стиснула зубы и, воздев нож, шагнула к алтарю.
– А-а-а-а-а-й-й-й! – завизжала жертва, когда Гужба вонзила ему обсидиановый клинок в низ живота. – Умоляю, дайте мне маковый отвар! – но Старшая жрица Шиг-Хаоры, развернула нож в ране и, зарычав:
– Тебе – Величайшая, – резко повела его сложным зигзагом.
Верховный спокойно вел древний гимн, наблюдая за процессом. В нем