Прошка толкнул урода к дыре, а сам повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь. Баранья нога все еще была при нем. Миновав рощицу кленов, Прошка зашагал дальше, когда позади послышался шорох. Ворёнок остановился и настороженно глянул на деревья.
– Эй! – тихо, но грозно окликнул он. – Эй, кто там?
Из-за дерева шагнула фигура. Упырь стоял в лунном свете, сутуловатый, неуклюжий, и выглядел совершенно потерянным. Прошка сплюнул на землю и с досадой проговорил:
– Увязался же ты на мою голову! Хуже бродячей собаки!
Прошка задумался. Бродить по городу с бараньей ногой смертельно опасно. Однако было совершенно ясно, что безмозглый упырь от него не отвяжется. Поразмыслив с минуту, Прошка в конце концов решил занести ногу в полуразрушенную избушку, которую самовольно занял месяц назад, спрятать ее в тайный ящик, который хранил в подполе, а потом уже вывести глупого упыря в лес.
По пути к избушке упырь вел себя смирно. В избушку он долго не решался зайти, и кончилось все тем, что Прошка просто втолкнул его внутрь, ввалился сам и захлопнул дверь.
– Имей в виду, – пригрозил он упырю, – у меня кинжал из белого железа. Только дернись – вмиг отсеку башку!
Прошка отложил баранью ногу, а затем достал из кармана то, что должно было обеспечить ему сытую жизнь не на седьмицу, как сворованное мясо, а на целый год вперед. Это была берестяная коробочка с бурой пылью.
Прошка таскал ее при себе уже три дня, но никак не мог найти порядочного перекупщика. Одни давали слишком малую цену, другие обещали много, но по их глазам Прошка ясно видел – заикнись он, что бурая пыль у него при себе, зарезали бы, не задумываясь.
Прошка положил тряпицу на стол и осторожно развернул ее. И вдруг случилось нечто настолько подлое и невероятное, что Прошка поначалу даже не поверил своим глазам. Упырь, бывший до сих пор смирнее битой собаки, вдруг подпрыгнул к столу, оттолкнул Прошку и ткнулся пакостной мордой в бурую пыль.
Прошка крепко выругался и изо всех сил врезал упырю кулаком по зубам. Упырь отшатнулся, но снова бросился к бурой пыли. Прошка снова ударил. И еще раз. Сбил упыря с лавки, выхватил из-за голенища нож и выставил перед собой.
– Только попробуй, гад! Порву!
Упырь поднялся на ноги и, облизываясь, как собака, отошел в угол. Прошка пригрозил ему ножом, а затем взглянул на размазанные по столу жалкие остатки бурой пыли.
– Вот гад! – закипая от гнева, воскликнул он. – Ты же ее слопал! Ты хоть знаешь, сколько она стоила, чучело?
На глаза Прошке навернулись слезы. Он поднял нож и свирепо посмотрел на упыря. Тот виновато заскулил в своем углу, однако Прошка заметил, что физиономия у него была довольная.
– Жрешь бурую пыль? – прорычал, забыв об осторожности, Прошка. – На кой ляд, а? Это же не мясо и не хлеб!
Упырь, тихонько поскуливая, вышел из своего угла, поднял руку и неуверенно прочертил в воздухе какой-то знак. В том месте, где он это сделал, появилось голубое туманное облачко.
– Ты чего? – хмуро спросил Прошка. – Чего делаешь?
Упырь опустил руку