– Разрешите вопрос? – поднимаясь с места, поинтересовался дед Спиридоныч, поглаживая свою густую, седую бороду.
– Да, спрашивайте.
– А чи що, имеется внешняя угроза безопасности? Нечто война намечаетси?
– Нет, войны не намечается, но, как говорится, хочешь мира, готовься к войне.
– Ну, с энтим не поспоришь. А то я грешным делом потямил, мабудь супостат зараз напираить люто, что ажно про казацкие шашечки вспомянули.
Сосед дёрнул деда за рукав, оборвав его речь. Старик неуклюже сел.
– У меня всё, товарищи, – не отреагировав на слова старого казака, закончил выступающий, – слово предоставляется старшему лейтенанту Беглову.
Солянников прошёл к столу и сел.
– Товарищи казаки, – приступил к своей речи Беглов.
– Никакой войны не будет, просто партия и советская власть решили возобновить порядок прохождения службы казаками, как в былые времена. Для постановки на воинский учёт вашей станице выделено две недели. Посему, с понедельника, прошу всех казаков призывного возраста, встать на учёт в районном военном комиссариате. У меня всё. Вопросы есть?
Все сидели молча, обдумывая услышанное.
– Ну, раз вопросов нет, – он повернулся к Пустовалу.
– Тимофей Аркадьевич, у меня всё.
Председатель встал.
– На этом сход объявляется закрытым, все свободны.
Он проводил гостей за сцену. Казаки начали потихоньку расходиться, обсуждая промеж собой всё, что произошло.
Этим же вечером, в доме Бандуриных, собрался семейный совет. Сенька, с Настиными братьями, Ванькой и Митькой, сидели на лавочке, и что-то оживлённо обсуждали. За столом расположились Матвей с Андреем, тоже о чём-то перешёптываясь.
– Ну что казаки думаете по энтому поводу? – прервал их междусобойчики Семён Евсеевич.
– Я думаю, это хороший посыл со стороны власти к казакам, – с энтузиазмом в голосе начал Арсений. – А что? Советская власть поняла, что казаки не враги советскому народу, и решила снизить уровень напряжённости.
– Лично я рад такому повороту, – подхватил восторг друга Иван. – Я хочу быть офицером, как батька наш покойный. И зараз, со снятием с казачества ограничений по службе, это становится возможным.
– Я тоже хочу служить, – вторил ему младший брат Митька.
Дед молча