К тому времени солнце было уже высоко и припекало изрядно, так что я снял куртку и положил рядом с вещмешком и биноклем. Верный Удар рубил и резал, кромсал и отбрасывал грунт, возводя огромную плотину с тройным напорным перекрытием, главная секция которой подпирала воду Северного ручья на восемьдесят шагов, что почти полностью соответствовало проекту. В качестве переливного устройства я использовал привычный отрезок железной трубы, который храню в дюнах рядом с лучшим местом для устройства запруды, но самое главное – это акведук, найденный в свое время среди плавника и выстланный старым мусорным мешком из черного пластика. По акведуку водослив шел над тремя участками отводного канала, прорытого за плотиной. Ниже по течению я выстроил деревню – с домами, дорогами, с мостом через то, что некогда было ручьем, и даже с церквушкой.
Прорвать большую крепкую плотину или устроить водосброс – удовольствие ничуть не меньшее, чем конструировать ее или строить. В роли деревенских жителей у меня, как обычно, выступали ракушки. И, как обычно, когда плотину прорвало, ни одна ракушка не уцелела: все утонули, то есть погибли все.
Я успел жутко проголодаться, мышцы гудели, ладони устали стискивать лопату и рыть песок по-собачьи. Проводив взглядом первый устремившийся к морю мутный поток, я двинулся домой.
– Мне послышалось или ты и впрямь вчера вечером говорил по телефону? – спросил папа.
– Послышалось, – ответил я.
Ленч подходил к концу; я доедал свое рагу, папа – шелушеный рис и салат из морской капусты. На отце было Городское Платье: коричневые башмаки, коричневый твидовый костюм-тройка, а на кухонном столе валялась коричневая кепка. Я справился по часам и увидел, что сегодня четверг. Странно, по четвергам он обычно не выезжает – ни в Портенейль, никуда. Спрашивать у него, куда он собрался, я и не думал, все равно соврет. Раньше, когда я спрашивал, он неизменно отвечал: «На Блядки», – утверждая, что есть такой островок к северу от Инвернесса. Что это значит, я выяснил лишь спустя многие годы, и поэтому неудивительно, что в городе на меня посматривали престранно.
– Сегодня меня не будет, – неразборчиво сообщил он, отправив в рот ложку риса. Я кивнул, и он добавил: – Вернусь поздно.
Может, он собирался в Портенейль – напиться в «Рок-отеле» – или в Инвернесс, куда он часто наведывался по своим загадочным делам (подозреваю, это было как-то связано с Эриком).
– Ладно, – отозвался я.
– Я возьму ключ, так что можешь запираться, когда хочешь. – Он бросил нож и вилку на пустую тарелку, те громко звякнули, и вытер рот коричневой салфеткой из вторсырья. – Только засовы все не задвигай, ладно?
– Ладно.
– На ужин сам что-нибудь сообрази, хорошо? Я снова кивнул, не отрывая взгляда от тарелки.
– И посуду помой. Я снова кивнул.
– Не думаю, чтобы Диггс опять приехал. Но если приедет