Ни на что не надеясь, я крикну: «Постой!»
Гулким эхом откликнется город пустой.
Непохожая
Да я просто улечу!
Не поймаете.
Я так больше не хочу!
Понимаете?
Впрочем, что вам? Всё равно
не поверите.
Вы другой уже давно
мерой мерите.
Я под полною луной,
да над крышами.
Крыльев шорох за спиной
не услышите.
Скину белую парчу
на прохожих я.
Да я просто улечу!
Непохожая…
Кокон
Я в коконе своих стихов
живу, завёрнутая туго.
Он может быть мне лучшим другом,
а может – злейшим из врагов.
Мой кокон крепче с каждым днём,
мы с ним – единая система
и каждой новой строчки тема
напоминает мне о нём.
Всё чаще снится мне полёт,
он ввысь несёт волной прохладной…
Из гусеницы заурядной
однажды бабочка вспорхнёт!
Никому не рассказывай…
Никому не рассказывай, как
появляются сны, и откуда
возникает внезапное чудо,
чтоб в твоих поселиться стихах.
Никому не рассказывай, что
не даёт ощущенья покоя,
рвёт поводья, хрипит под рукою
необъезженное волшебство.
Никому не рассказывай, где
та страна, что зовут вдохновеньем,
сколько нужно проплыть по теченью,
отдаваясь прозрачной воде.
Ведь нельзя объяснить – почему,
как нельзя поделиться удачей…
Я сегодня, смущаясь и плача,
новорожденный стих обниму.
Кувшин
Кувшин
на треть опустошён.
И ни души.
Не разрешён,
не понят
крик в ночной тиши.
Наполнен
лишь на треть кувшин.
«Я меняю имя…»
Я меняю имя.
Я судьбу меняю.
Станут сны другими,
стану я другая.
Мне в крещенский вечер
ветер напургует,
напророчат свечи
колею другую.
«Воспоминания душат ночами…»
Воспоминания душат ночами.
Груз неоформленных мыслей печалит.
Он не дает мне заснуть до утра…
Утром пойму – наступила пора
жизнь поменять и самой поменяться.
Мне надоело терпеть, притворяться,
будто бы всё, что я вижу – по мне,
будто бы то, что во мне – то извне…
Сбросив балласт посторонней вины,
я выхожу на дорогу войны!
Посылка
Получено детство
в наследство.
Печатью могучей
сургучит.
Бумажный шпагат
наугад
кромсает вены
попеременно.
Возьмите назад –
отбыл адресат.