Мёрк поднял брови. Вот Ассад и начал потихоньку становиться самим собой, бог ему в помощь. Есть ли хоть что-то на белом свете, куда он не сможет приплести своих дурацких верблюдов?
Ассад снисходительно посмотрел на него.
– Карл, я вижу, ты не понял. Ну, так говорят, когда для целого не хватает какой-то части.
Мёрк кивнул.
– О’кей. То есть на данный момент твой вывод таков: Анвайлер может быть невиновным. Это я правильно понял?
– Ну да. Если не считать того, что верблюд неожиданно вызвал затруднения.
Красная как рак, она промчалась по подвальному коридору. Сочетание красноты с черной тушью, развевающимися черными волосами и желтым шейным платком делало ее похожей на немецкий флаг, трепыхающийся на ветру.
– Роза, а солнце тебя хорошо поджарило, – сказал Карл, указывая ей на стул рядом с Ассадом. Такой загар на следующий день принесет ощутимую боль. Майское солнце способно причинить немалый вред такой белой коже, как у Розы. Да она и без него это знает.
– Да. – Она потрогала свои разрумянившиеся щеки. – Мы с Бирте Иневольсен не смогли посидеть в ее квартире. Эта уборщица оказалась чересчур назойливой. Оказывается, когда-то она пела в оперном хоре. Боже милостивый, такое дрожащее вибрато днем с огнем не отыщешь… – Выудив из кармана какую-то бумажку и несколько почтовых открыток, Роза положила свою добычу перед собой на стол Карла. – По свидетельству Бирте Иневольсен, Анвайлер продал свой плавучий дом в месяц, предшествующий пожару. Он рассказал Бирте, что получил за лодку и всю внутреннюю обстановку сто пятьдесят тысяч крон, но она не знала, кто был покупателем, как и того, что через несколько дней лодка сгорела и затонула. Насколько мне удалось понять, эта женщина не относится к типу людей, особо восприимчивых к сплетням и слухам. Она настоящая зануда, если вы меня понимаете.
Ассад с готовностью закивал. Он никогда не останавливается перед достойными клише.
– Во всяком случае, она голову дает на отсечение, что Анвайлера не было в Дании в тот момент, когда женщина погибла в огне, потому что он был у матери в Калининграде. И я понимаю, почему она так уверена в этом. Смотрите сами.
Роза подтолкнула к ним одну из открыток. Судя по всему, сварганена вручную из распечатанной на струйном принтере совершенно не живописной фотографии.
– Это представляет дело в несколько ином свете, Карл, согласен?
Лицевая сторона открытки, адресованной Бирте Иневольсен, демонстрировала улыбающегося Сверре Анвайлера в тесных объятиях женщины, облаченной в униформу, перед многочисленными контейнерами, стоящими на асфальтированном участке какой-то гавани.
«Привет от нас с мамой!» – гласила надпись на шведском языке,