– Мне всякие значки отец делает, – сообщил Сальватор между третьим и вторым этажами. – Чтоб было чем расплачиваться с такими мальчишками.
Я взял эту премудрость на заметку.
Когда мы прибыли на плаза Таника, шесть, как был указан адрес «Загогули», я уже начал волноваться, не закрылось ли заведение на сиесту. Мы его едва нашли – такая была неприметная дверь в стене длинного дома, вместившего в себя также магазин, парикмахерскую и кафе. Дом был увит диким виноградом, и среди краснеющих листьев синели мелкие невкусные гроздья.
– А вот и «Загогули»! – сказали мы в один голос, обнаружив под виноградом невзрачную вывеску «Закко Гули». Я подумал, что Рафаэль нарочно вписал в дело Переса название с ошибкой, чтобы проверить, как я слежу за отчетностью. Смогу ли я ему похвастаться, что бдительно слежу?
Сальватор повернул ручку, и дверь открылась. Сиеста здесь еще не началась.
Маленький скучный холл, где вдоль стен множество стульев безнадежно ожидают никогда не придущих посетителей, открытая дверь, за которой виден пустой унылый стол и печальный хозяин конторы.
Сальватор поздоровался.
– Сеньор Закко Гули?
– К вашим услугам, – Гули рассматривал нас кроткими, грустными глазами. – Проходите, пожалуйста. Садитесь.
В его кабинете тоже было много стульев. Казалось, эти ожидают седоков не зря: дорогая обивка была потерта. На стене висел календарь с девушкой в бикини и искусственное растение с пыльными листьями. Рядом стояли два старинных неприступных шкафа и пустая корзина для бумаг. На столе перед Гули был включенный компьютер; на экране сверху вниз медленно плыли разноцветные шарики. Гули тоже был округлый, будто весь состоял из соединенных между собой шаров; некоторым из них не повезло и они превратились в колбаски: например, его пальцы. Кроме компьютера, стол был пуст – ни листка бумаги, ни ручки, ни телефона.
Мы предъявили наши удостоверения и уселись. Гули тихонько покачивался на стуле, словно шар, составлявший его мягкое место, был неустойчив.
– Я заместитель директора школы, – начал я вежливо. – И хотел бы поговорить о Мигеле Пересе.
Гули опечаленно повел круглой, с прилизанными волосами, головой.
– Так и знал, что он не оправдает моих надежд. Вы собираетесь его отчислить?
– Не совсем так. Кем он вам приходится?
– Сын жены от первого брака, – с убитым видом сообщил Гули. – Чем отличился наш бездельник?
По виду конторы не скажешь, что дело Гули приносит ощутимый доход. Как ни скромна плата за обучение, вряд ли у него эти деньги были лишние, и коли Перес отчислится, Гули будет рад получить часть своих денежек обратно. Не отдам.
Я выложил Гули все, что имел сказать о его капризном, склочном, избалованном и вообще не пригодном к охранному делу пасынке. Он молча слушал, горестно кивая и не ропща.
– Зачем вы вообще послали его в школу телохранителей? – закончил я с упреком.
– Увы, сеньор Вальдес, увы… Кончита надеялась, что из парня выйдет толк. Что хотя бы вы сумеете его чему-нибудь научить. Сеньор Пьятта отказывался его брать, ссылался