Любовь к отеческим гробам.
(А. С. Пушкин)
Предисловие
Любому государству, любому народу нужны: своя история, великие победы и свершения, овеянные славой легенды и предания, ну пуще всего нужны отважные и мудрые вожди, способные увлечь за собой целые народы и державно править ими. Вот появится такой сверхчеловек, человек-вождь, сверкнёт и канет как звезда, слетевшая с небес, а добрая память о его жизни и славных деяниях останется, и будет передаваться от отца к сыну, из поколения в поколение. Не случайно, что значительное место в русском народном миропонимании занимает образ такого вождя – «царя-батюшки».
Попробуем разобраться, откуда же появилось понятие «царь-батюшка». Как известно, византийская идея «автократии» или самодержавия была заимствована русской княжеской властью в эпоху Ивана III, в конце XV века, для создания единого централизованного московского государства с абсолютной властью Великого князя. И именно Иван III провозгласил себя «царём» – «Божьей милостью, Государём всея Руси». К тому времени Византия (Восточная Римская империя) уже потеряла своё значение, в 1453 году турки-османы захватили Константинополь, переименовав его в Стамбул. Брак русского князя Ивана III с византийской принцессой Софией Палеолог символизировал связь, преемственность ушедшей в прошлое Византийской империи и возникающего нового православного государства на северо-востоке Европы. Таким образом, по сути, Русь приняла эстафету православия, что дало ей основание претендовать на титул «Третий Рим». Герб византийских императоров Палеологов – двуглавый орёл – стал гербом Русского царства, что символизировало его связь с Византией. Развитие и укрепление идеи самодержавной власти в национальном сознании диктовались требованиями самой жизни. Монгольский разгром Руси показал, насколько пагубна для страны раздробленность единого народа на отдельные территориальные образования. В борьбе против Золотой Орды старые идеи единодержавия приобретали новую силу, находили новое обоснование. Сама жизнь доказала преимущества самодержавия, и первый российский государь, Иван III, стряхнувший монгольское иго, почувствовал себя настоящим единодержцем.
Преподобный Иосиф Волоцкий1 это понимание роли Царя выражает так: «Царь убо естеством подобен есть всем человекам, властию же подобен Вышнему Богу…». Высшая юрисдикция в церковной сфере принадлежит государю, потому что ему предал Бог «милость и суд, и церковное и монастырское, и всего православного христианства всея Русские земли власть и попечение вручил ему».2
Но истым русским царём становится Иван IV Грозный: сначала в 1547 году русская Церковь венчает его на царство, а затем он получает Соборную грамоту 1561 года от Константинопольского (Вселенского) патриарха Иоасафа. В этой грамоте патриарх совместно с Собором признаёт Ивана IV потомком приснопамятной царевны Анны Византийской (сестры Василия Багрянородного, ставшей женой киевского великого князя Владимира Святославича – крестителя Руси), царём законным и утверждает «реченному царю, господину Иоанну, быть и называться ему царём законным и благочестивейшим».
Иван Грозный долго добивался этого вселенского церковного статуса «царя – помазанника божия» для того, чтобы сконцентрировать в своих руках всю возможную власть, чтобы от имени Бога держать в своих руках все бразды правления русской землёй. «Землёй» для него были и все подданные (народ), и всё их имущество, и природные богатства. При этом он задаёт жёсткую властную иерархию, в которой сам занимает место под Богом и стоит над всей русской православной землёй. То есть идея такова: Русский царь – «божий помазанник», только ему дарована самим Богом особая благодать – устраивать всё на русской земле, но не по своему хотению, а по божьему повелению. А потому воля царя – закон. Он за всё в ответе перед Богом на своей земле. Его заботы самые многотрудные, он подобен греческому титану, держащему на своих плечах весь православный мир.
В народном сознании сложилась мечта о добром «царе-батюшке», ставшая впоследствии важной составляющей русской самодержавной власти. «Царь-батюшка» символизирует близость верховного правителя к простому народу, надежду на постоянную заботу о своих детях – подданных, подобно родному отцу, а также веру в его высшее, неограниченное милосердие. Вместе с тем образ «царя-батюшки» концентрирует в себе всю возможную в то время земную власть – государственную, церковную и родовую. Как «царь» – он глава всего государства, как «батюшка» – он представляет вместе с патриархом главу Церкви, то есть высшее духовное лицо, а как «родной батюшка» – является отцом всего народа.
Характерно, что даже Петру I не удалось разрушить основы русской традиционной жизни, когда он заменил царство империей, дабы подчеркнуть преемственность государственной власти от католического Рима. В народном сознании он так и остался великим царём, а вовсе не первым императором российским. По-видимому, не случайно, что Пётр по прошению Сената и Синода принял титул Отца Отечества. А в период правления Николая I в 1833 году был принят государственный