Так что деликатность Нин была хуже хамства Энки. Братишечка наглец восхитительнейший, пылкий, просто чудце якесь, по слову десятника, коего это свойство хозяйское само собой восхищало, как и все свойства Энки.
Энлиль отдавал себе отчёт, что стал изрядно нежнее за последние годы. Внешне наоборот. Стал ещё твёрже, спокойнее и увереннее.
Это началось в минуту ареста, усилилось после счастливого конца истории.
«Алмаз с червоточиной, – молвил тогда Энки. – Командор ваш. Он стал задумчивый, как нибирийская литература после высылки последнего властителя дум на полярные острова».
«Верно. – Печально сказала Нин. – Внешне-то он совсем другой».
Энки сделал руки ковшами у груди и покачал туда-сюда, мигнув Нин:
– Ну, что, покажем ему новое творение? – Командору. – Чтобы тебя утешить.
Нин пожала плечами:
– Ему всё равно. Да ещё арестует нас, и вправду.
Тем не менее, она оглядела Энлиля, надеясь, что в следующие полчаса он резко поумнеет, и отошла к помещению, похожему на кубик из её детского набора. Нин втянулась в комнатку, и дверь осталась полуоткрытой.
Энки отвернулся к деревцу, наклонившемуся острой верхушкой к самой траве, и закопошился.
– Прикрой.
– Ты что… ты что делаешь? – Испугался Энлиль и посмотрел на дверь, скрипуче засмеявшуюся над ним. – Нин увидит.
– А, безделка. Она подумает, это кто-то из её новых. Есть один, он всё время, тово…
– Не сомневаюсь, что у него был пример. – Удрученно заметил Энлиль. – Быстрее давай.
Энки рассердился и, полуоборачиваясь, показал, мотнув головой:
– Тоже мне, не распоряжайся. Это природа. Растопырься, никто и не заметит. Ну?
– Скотство какое. – Ворчал Энлиль. – Э. Э! Любезный! – Поспешно прикрикнул он, видя, что Энки намерен совершить разворот на пять часов.
Энки послушно вмонтировал в пейзаж свою выразительную спину. Энлиль помолчал и занервничал, покраснел и тревожно уставился на дверь, пытаясь прикрыть её взглядом.
– Ну?
– Уже. – Огрызнулся Энки и повернулся.
Энлиль отвёл глаза и взмахнул рукой.
– Ну, знаешь!
– Чего? А…
Энки несколькими взмахами привёл себя в порядок и с явным удовольствием ещё раз оглядел. Он ли не образец элегантности.
– Ничего. Для травы полезно, органика, брат, великое дело.
– М-да. – Обескураженно сказал Энлиль, глядя на результаты великого дела.
Энки издевательски посоветовал:
– Представь, что ты на берегу реки. Ты бы тогда не возмущался.
Нин открыла дверь настежь и, ещё не выйдя, глядя внутрь, спросила:
– Ты что-то сказал?
– Энлиль, – неторопливо сообщил Энки, – спрашивал, где у нас комната для мальчиков.
Энлиль заскрипел зубами.
– Я не… – И благоразумно умолк. Насилие бывает разных видов. Например, в виде развлечения.
– Там, в корпусе. –