…Так, почти тысячу лет тому назад, в 1064 году, был поднят на поверхность со дна ущелья Адамас будущий легендарный бриллиант «Санси», алмаз весом в 110 карат, который, согласно летописи того времени, купец Джагаттунга обменял в ближайшем городке на двух слонов, двенадцать верблюдов и восемьдесят золотых монет. После чего камень очень долго хранился у султанов Центральной Индии, последним его владельцем из этой династии был султан Кут-Уд-Дин, у которого этот кристалл вместе с другими драгоценностями и частью казны в одну кровавую ночь был украден ближайшим другом и визирем, перепродавшим его иноземным торговцам. И только в 1325 году бриллиант «Санси» вернулся обратно в Индию и был продан султану Мухаммеду, который вставил его в серебряную подкову и носил при себе как талисман, передавая его по наследству следующие 150 лет.
А дальше?
Чер-рт! Этот тип опять здесь!
Я в сердцах стукнула кулаком по оконной раме и сквозь зубы произнесла несколько таких слов, какие, как принято выражаться в интеллигентных кругах, «ваша мама ни за что бы не одобрила». За моей спиной кто-то восхищенно присвистнул. Резко обернувшись, я наткнулась взглядом на ухмыляющуюся во весь рот физиономию.
– Генка, ты бы побрился, что ли, – недовольно сказала я. – Все было бы занятие. Лучше, чем за порядочными девушками подсматривать!
– Порядочные девушки так не выражаются. – Волынкин бесцеремонно вытянул из моей пачки последнюю сигарету и, со смаком затянувшись, уселся на подоконник. – Порядочные девушки дома за вышиванием сидят, в грязные редакционные окна посторонних мужчин не разглядывают.
Я дернула плечом:
– Нет, ну ты скажи, за что мне такое счастье в начале недели? Сначала утром по радио мне пообещали крупные неприятности, потом главный разнос устроил, а тут еще этот тип привязался! Генка, он третий день за мной как приклеенный ходит! Провожает от дома до редакции и обратно. И днем дежурит. Сидит вон на лавочке и газету читает. Я выйду – он за мной. И в троллейбусе в затылок дышит. Псих, что ли?
– Скорее, маньяк, – Волынкин сделал страшные глаза. – Или уж-ж-жасный упырь, отбившийся от стаи разнузданных вурдалаков. Хочет отнять у тебя душу, веру в прекрасное и твой знаменитый клетчатый зонтик.
– Иди ты к черту, – проворчала я, сосредоточенно засовывая за батарею недокуренный «бычок». – С тобой как с человеком…
Генка зевнул и спрыгнул с подоконника.
– Ладно, он – заколдованный принц, которого ты допекла своей загадочностью и неземною красой, – сказал он равнодушно.
Коллега с хрустом потянулся и почесал через свитер свой огромный пивной живот, служивший предметом насмешек и ехидных карикатур не у одного поколения корреспондентов «Стобойки».
– А что, – спросил он со вновь проснувшимся интересом, – начинающим корреспонденткам стали обещать крупные неприятности прямо по радио? До чего техника дошла!
– Да-а, – злобно махнула я рукой, – включила утром какую-то