А завод когда стоит, охране не особо разогнаться тоже, но лафа – глаза не надо пялить и крутить неперестанно шеей взад-вперёд, туда-сюда-обратно. Лишь посиживай дреми, замкнувшись, положившись на собак-звоночков.
Вот и По. Вот винзавод, который на окраине как раз у поля. Худосочный мужичок усатый вышел важно в хромочах военных. Словно бог с небес, с крыльца спустился сам начальник заводской охраны Магомет-чечен. Узнав знакомых:
– Ба! – воскликнул. – Ну, какие люди! – засиял, заулыбался солнцем.
А почувствовав спиртного запах от гостей, что исходил обильно, восхищённо произнёс:
– Джигиты! На милицию не каждый может класть вот так же длинный член красиво!
– А милиция чего пилотам? – согласился особист, чечену дружелюбно пожимая руку. – В небе правила совсем другие, – пошутил, – а мы пилоты всё же.
Поздоровался и Шухов тоже с Магометом. Тот спросил:
– Чего так это не было вас долго братцы?
– Оболымотная служба наша, шабутная это всё. Особо не пошутишь с ней никак, с военной. «Нынче здесь, а завтра там», как в песне.
– За товаром или так?
– За спиртом. Ровно бочечку хотим затарить.
– Есть одна – как раз для вас держали, для товарищей, друзей хороших, словно чувствовали.
– Вот и чудно.
– И потом вы, между прочим, кстати, – оживился Магомет, – у нас тут намечается мальчишник снова.
Недовольно покривился Шухов, происшедшее с соседом вспомнив. То заметив, Магомет:
– Да брось ты, кочегар, об инциденте думать, – успокоил, – прошлый раз который тут у нас произошёл. Навряд ли искупаться кто захочет снова. Погуляем, погудим давайте и отправим восвояси с богом, мусора по барабану коли.
– Нам чего? Мы с вами рады очень пообщаться за бутылкой. Редко получается такое, правда, – согласился особист, – тем паче кочегар наш не летает завтра.
– Ну и ладушки, – в ладоши хлопнул начохраны, – заезжайте, что ли, не мозолила глаза машина чтобы тем, кому того не надо.
За столом прямоугольным вскоре у начальника охраны сели в кабинете мужики. Их было ровно пятеро: чекист и Шухов, Магомет и завспиртами Ваха да их родственник шофёр, который заправлял на бензовозе старом.
Длинный стол накрыли грубо, просто, по-мужски, зато обильно очень. На кости лежал шашлык бараний, осетровая икра в тарелках. И лучок. И «Кармадон» – водичка, и в графине спирт, прозрачный, чистый. Белый хлеб ещё – лаваш нерусский.
Первый тост был за гостей, второй же – за хозяев, справедливо чтобы. И вот тут как раз душа-загадка особиста захандрила снова. «Фи! Как спирт ваш надоел, Сашуля, – недовольная, сердясь, шепнула. – Где эстетика в напитке грубом? Где в нём чувства? Где букет красивый пребывает, что в хороших винах?» – и напыжилась, надулась снова.
«Так