И с этой женой Есенин не смог прожить долго. Путешествие по Европе и Америке, гастроли Дункан и, одновременно, их свадебное путешествие, на какое-то время объединило их вместе. Но вернулись они в Россию уже практически порознь.
Журналист Л. Повицкий приводит довольно циничные высказывания Есенина о Дункан и их отношениях: «Я вернулся в Москву к моменту приезда Есенина и Дункан из-за границы и отправился к нему на свидание в отведенный Дункан особняк на Пречистенке. Я его застал среди вороха дорожных принадлежностей, чемоданов, шелкового белья и одежды. Мы обнялись, и он крикнул Дункан. Она вышла из соседней комнаты в каком-то широчайшем пестром пеньюаре. Он меня представил ей:
– Это мой друг Повицкий. Его брат делает Bier! Он директор самого большого в России пивоваренного завода.
Я с трудом удержался от смеха: вот так рекомендация. Позднее я понял смысл этих слов. Для Дункан человек, причастный к производству алкоголя, представлял, по мнению Есенина, огромный интерес. И он, по-видимому, не ошибался. Она весело потрясла мне руку и сказала:
– Bier очень хорошо! Очень хорошо!..
Вид этой высокой, полной, перезрелой, с красным грубоватым лицом женщины, вид бывшего барского особняка – все вызывало у меня глухое раздражение. Как это все непохоже на обычную есенинскую простоту и скромность…
Когда она ушла, я зло проговорил:
– Недурно ты устроился, Сергей Александрович…
Он изменился в лице. Глаза потемнели, брови сдвинулись, и он глухо произнес:
– Завтра уезжаю отсюда.
– Куда уезжаешь? – не понял я.
– К себе на Богословский.
– А Дункан?
– Она мне больше не нужна. Теперь меня в Европе и Америке знают лучше, чем ее».
«Я попал в руки старой развратной бабы», – передает слова Есенина поэт Л. Горгунг. «Кончилось его пребывание в плену у Айседоры тем, что он однажды осенней ночью под дождем спустился из окна по водосточной трубе и бежал. По его словам было известно, что он в эту ночь напился допьяна с расчетом попасть в милицию, так как боялся погони, но погони не было».
«Я люблю другую, женат, счастлив. Есенин», – отправил он Дункан прощальную телеграмму.
Софья Толстая, внучка Льва Толстого, стала последней женой поэта. «Выше среднего роста, немного