Нет. Какая-то бессмыслица! Я не могла видеть эту девушку, не могла говорить с ней. Наверно, у меня жар. Или у меня переутомление. Я не спала почти всю ночь. Я толком не ела. Это галлюцинации, как и те, что были у меня после аварии, когда я почти каждый день видела маму.
Наконец я дома. Отираю со лба испарину и вихрем несусь по лестнице. Дверь комнаты с грохотом захлопывается за мной.
Я втягиваю носом воздух и закрываю глаза. Нужно успокоиться.
Плечи медленно поникают, пальцы перестают дрожать. Спокойно отхожу от двери и сажусь на край кровати. В жизни все просто. Странностей мало. Скорее, люди сами делают скоропалительные выводы и начинают верить в то, чего нет. Поэтому сейчас я должна взять под контроль эмоции, прекратить эту глупую панику и понять: что со мной произошло.
Я видела девушку. Я говорила с ней. А потом я увидела ее под колесами машины. Не хочется нагнетать обстановку, серьезно, уж поверьте мне, но девушка действительно была точной копией той незнакомки, что стояла со мной рядом. Сколько тут вариантов? Один.
У пострадавшей есть сестра-близнец. Вот и все, дело раскрыто.
Однако глупая и взбалмошная часть меня, из-за которой обычно и возникают проблемы, подзуживает из самого потаенного уголка души: тут что-то нечисто!
В жизни нормального человека ничего сверхъестественного происходить не может. Если у вас не так – поезжайте в клинику. Но стоит ли мне собирать вещи? Ведь мне показалось, что я увидела… кого? Привидение?
– О, Боже! Ты спятила, Ари.
Стягиваю кроссовки и валюсь на кровать. Интересный способ придумал мой больной мозг, чтобы пережить последствия психологической травмы.
Со стоном поднимаюсь на ноги и плетусь в ванную.
Скорчившись, сижу в горячей воде. Сколько прошло времени? Час? Больше? Я не двигаюсь, просто смотрю в одну точку. А что, если я действительно сошла с ума?
Крепко зажмуриваю глаза и опускаюсь под воду. Если первый день в этом городке был таким странным, что будет завтра?
Выныриваю и слышу стук в дверь.
– Ари? Все в порядке?
– Да, – потираю щеки, пытаясь прийти в себя, – что случилось?
– Спускайся. – Кажется, это тетя Норин. – Ужин остывает.
Ужин? Который час? Сколько же я просидела в ванной?
– Хорошо. Сейчас выйду.
Прекрасно! Что со мной происходит? Все это начинает меня раздражать.
Спускаюсь, на ходу вытирая волосы полотенцем. Тетя Мэри сидит за столом, а Норин суетится у плиты. На ней опять этот дурацкий фартук.
– Мы думали, ты утонула, – язвит Мэри-Линетт, откусывая яблоко.
Сажусь на стул, поджав под себя ноги. Норин раскладывает приборы.
– Тебе помочь?
– Нет, все готово. – Тетушка едва заметно поднимает уголки губ. – У тебя все хорошо?
– Ага.
– Точно?
– Да, вполне.
– Как дела в школе? – интересуется Мэри-Линетт, хитро прищурив глаза. – Только не ври, мы все учились в школе и помним, какое это паршивое место.
Сказать правду