– Пошли теперь ко мне!
Продолжая дочитывать в кабинете, он периодически глядел поверх листка на Синицына. Сбивался мыслями на образ девушки, с которой беседовал пять минут назад. Неясное томление жало грудь.
– Ну да, – думал он, – в такого можно влюбиться! Просто красавчик, если бы с душой все было в порядке. Да разве туда так сразу заглянешь?
Рокки, по-птичьи вытянув шею, задумчиво смотрел в окно. Пытался уловить и затянуть в себя частичку яркого солнечного дня. Во всем его теле уже не чувствовалось былой удали и пижонства, сквозила обреченность и безысходность.
– Мне еще восемнадцати нет, – сказал он неожиданно.
– На этот счет есть колония для несовершеннолетних, – с усмешкой парировал Васин.
– Вы же обещали! – Рокки повернулся к столу. Веки его были красными. Глаза слезились. В них промелькнула ненависть. Снова отворачиваясь к окну, прошипел: – Не зря вас легавыми называют.
Васин пропустил оскорбление мимо ушей.
– Я свои обещания выполняю всегда, двигайся сюда!
Когда Синицын сел с противоположной стороны стола, Васин снова протянул ему листок и ручку.
– Я уже все написал! – спокойно сказал Рокки. – Больше ничего не было.
– Пиши, – твердо сказал Васин. – Я, Синицын Дмитрий… обязуюсь сообщать обо всех преступлениях и правонарушениях, которые станут мне известны, и лицах их совершивших, добровольно сотрудничать…
– Это что, стучать, что ли? – ощетинился Рокки, – я своих никогда закладывать не буду!
– Каких – своих? Которые детей грабят, как это ты делал? Или квартиры пенсионеров обворовывают? А может, свои – это те, кто женщин насилует? Там тебя девушка ждет внизу, если ее кто в подворотне подкараулит…
– Сам с таким разберусь! – прервал Рокки.
– За нее – да, а за других кто заступится? Вон какие булки накачал. Для чего они тебе, если слабых защищать не желаешь?
– Ладно, я все понял, – сказал Рокки. Снова взял ручку. – Что там писать?
– И учти, – продолжил Васин после того, как Рокки отодвинулся от стола, – не стоит возвращаться обратно! У тебя сейчас есть шанс не вернуться за ту черту, из-за которой ты еле выкарабкался! Все начинается с издевательства над беспомощными животными, потом грабежи детишек, а дальше женщины и старики. Вернешься на кривую дорожку, добавлю все то, в чем уже признался, – лес пилить поедешь, обещаю!
Окончив разговор, Васин выпустил Рокки за дверь.
Зашел в кабинет Алексеева. Поблагодарил. Окно выходило во двор отдела милиции. Увидел, как вышел Синицын, как бросилась к нему девушка, стала суетиться вокруг него, пытаясь поправить Рокки волосы, что-то стряхнуть с одежды. Было в ее движениях нечто трогательное, похожее на воркующую над своим птенцом голубицу. Но Дмитрий шел, не глядя по сторонам и не замечая ее ухаживаний. Один раз остановился, что-то сказал. После чего засунул руки в карманы и снова пошел вперед, убыстрив шаг, играя мышцами.
Девушка, опустив голову,