– Конечно, не знала… А ты? Ты с чего это выдумала?..
– Какой там выдумала, только слепой не заметит, как он глядит на тебя.
– Я тоже не заметила…
– Будто?
– Ей-Богу!
– Так успокойся и поверь мне: любит он тебя, любит! – с горечью почти вскрикнула Катя.
– Чего же мне-то успокаиваться?.. Мне все равно, – произнесла Талечка.
– Как все равно? Все равно, любит ли он? – с недоумением уставилась на нее Бахметьева.
– Ну да, все равно…
Тон голоса Натальи Федоровны был настолько спокоен и искренен, что Екатерина Петровна вдруг замолчала и пристально стала смотреть на нее.
– Ты и впрямь не любишь его? – робко заметила она после довольно продолжительной паузы.
– Впрямь, – улыбнулась Талечка. – Так как ты его любишь, я не люблю его. И если то, что ты чувствуешь к нему – любовь…
Она остановилась.
– Конечно же любовь! – вставила Катя.
– Тогда я не чувствую к нему… любви… Клянусь тебе!.. Мне приятно видеть его, говорить с ним, я привыкла к нему, не дичусь его, но вот… и все…
– Милая, хорошая моя… как я рада! – порывисто бросилась Бахметьева обнимать подругу.
– Чему же ты… рада?
– Как же! Ведь я было сердиться на тебя стала… минутами почти ненавидела тебя… Думала, ты тоже любишь его, думала – ты моя… соперница… Прости меня, прости…
Катя снова ударилась в слезы.
– Полно, не плачь… какая ты смешная… и глупенькая… – с нежностью обняла в свою очередь подругу Талечка.
Та продолжала тихо плакать.
– Лучше подумаем, как бы твоему горю помочь, – после некоторого раздумья произнесла Наталья Федоровна.
– Как ему помочь? Помочь нельзя… он меня не любит…
– А может, и полюбит, как узнает, что ты его любишь так…
– От кого же ему узнать это? – с испугом спросила Катя.
– От меня…
– От тебя? Что ты, что ты… Ты хочешь сказать ему…
– Конечно, уж положись на меня, я сумею поговорить с ним… Не быть же мне безучастной к твоему горю… ведь я, чай, друг тебе…
– Друг, друг, – бросилась снова Катя обнимать Талечку.
– А если друг… то должна…
– Нет, нет… не делай этого… мне страшно…
Наталья Федоровна хотела что-то ответить, но в ее комнату вошла Дарья Алексеевна и позвала молодых девушек пить чай.
Катя за столом сидела положительно как на иголках, она с нетерпением ожидала окончания чаепития, чтобы снова удалиться с Талечкой в ее комнату, но это, по-видимому, не входило совершенно в планы последней и она, к величайшему огорчению Кати, отказавшейся после второй выпитой ею чашки, пила их несколько, и пила, что называется, с прохладцем, не замечая, нечаянно или умышленно, бросаемых на нее подругой красноречивых взглядов.
Вошедший казачок доложил, что прислали за барышней Екатериной Петровной, и та, бросив последний умоляющий взгляд на Наталью