– Терьяк… Еще его называют гашишем, или чаре, – оглянувшись по сторонам, пояснил охранник. – Это снадобье шайтана на некоторое время дает блаженство душе и отдых телу… Похоже, гяур, ты сейчас нуждаешься как раз в этом…
Щепотку бурого вещества Керим-ага сунул себе под язык и, закатив глаза, с наслаждением зацокал языком. Мужчина последовал его примеру, но его едва не стошнило.
– Какая гадость! – Он с отвращением плюнул.
– Гяур не знает вкуса терьяка. А вчера я дал ему кусочек шербета, но он и его выплюнул. – Саид презрительно засмеялся. – Неужели в его нечестивой стране люди не знают вкуса терьяка и шербета?
– Привратник Муса сказал мне по секрету, что гяур совсем потерял память, – вздохнул Керим-ага. – Он не помнит своего имени и даже имени своего бога. Я много думал, но так и не додумался, зачем Аллаху сохранять гяуру жизнь, если эта жизнь – без памяти. Человек без памяти – лишь оболочка человека. Любой может его пнуть ногой, как последнюю собаку.
– Может, Аллах взял память гяура потому, что в его жизни было что-то такое, о чем ему лучше не помнить, – предположил Саид.
– Смертным непостижимы поступки Творца. – Бросив сочувственный взгляд на изуродованного человека в окне, Керим-ага снова вздохнул.
– Говорят, что память иногда возвращается к таким людям…
– На все воля Аллаха! – провел ладонями по бороде Керим-ага. – Захочет Всемогущий, и нищего дервиша сделает падишахом, а падишаха в единый миг превратит в презренного погонщика верблюдов…
Увидев у подъезда клиники два джипа, он неодобрительно качнул тюрбаном. Из одной машины показались американские морские пехотинцы, из другой вышли крепкий широкоплечий европеец в элегантном светлом костюме и пакистанский офицер.
– Американец с Али-ханом опять прикатили! – проворчал Керим-ага. – Вах, вах, вах, опять будут мучить несчастного гяура и будить его уснувшую память!
– Эй, русский! – склонился над лежащим мужчиной европеец. – Ты помнишь меня, русский? – Тот наморщил от напряжения лоб и отрицательно покачал головой. – Не помнит! – с сожалением констатировал по-английски европеец и повернулся к Айюб-хану: – Док Айюб, есть хоть малая надежда, что память все же вернется к этому человеку?
– Сильнейшая контузия, сэр, задета центральная нервная система, – ответил тот. – Из памяти вычеркнуто все, что было с ним до момента травмы. Мы называем это ретроградной амнезией. Такие больные помнят лишь то, что случилось с ними после травмы, и могут ориентироваться только в настоящем. Иногда они еще помнят навыки своей профессии, а также родной язык и языки, которыми владели до контузии. Порой в их памяти всплывают разрозненные фрагменты прошлого, но составить из них целостную картину прежней жизни они не в силах. А вследствие