Её дочь к тому времени обосновалась в маленькой комнатке катковской квартиры, сама Файка с Катковым – в большой, и всё в их жизни пришло в определённое равновесие. У Файки даже время свободное появилось, и она даже книжки начала писать. Сказала, что её личных коллизий хватит на три книги, как минимум. Нэль каждый раз дивилась, как у Файки всё запросто выходит. Решила написать роман – и написала. За три месяца. Потом разослала его по четырём издательствам. Одно из них откликнулось через месяц, ещё через четыре вышла первая книга, теперь на очереди была вторая. Нэль пока не знала, о чём пишет Файка, та всё никак не могла ей книжку подарить: первые экземпляры утащил на работу похвастаться Катков, а за новыми нужно было ехать в издательство. Но, наверное, хорошо пишет, раз печатают.
Про маму Каткова Нэль тоже была наслышана. Очень активная дама заведовала Домом культуры в каком-то городке под Калугой. Файка как-то, ещё в начале совместной жизни с Катковым, ездила к ней в гости. Потом рассказывала, что поняла, в кого он такой неряшливый: в маму. Рассказывала, что у той вся квартира заставлена хламом. «Ты только представь: на кухне – три старых, ламповых ещё, телевизора и два холодильника, один – нерабочий. Батарея пустых банок, гора сложенных пакетиков и какие-то пустые картонные коробки. В коридоре – ржавая детская коляска, стопки старых журналов и газет, пустые коробки. В зале – какие-то фанерные декорации по углам, опять коробки и старые газеты. Духота, пыль. А посреди комнаты – стол, за которым она устраивает званые чаепития. Представляешь? Зовёт гостей, при нас приходили, и они бочком пробираются через этот её мусор и ведут светскую беседу!» – рассказывала потом Файка. И добавляла, что каждый живёт, как ему нравится, но пусть Катков к маме сам ездит, а лично её больше в эту помойку не затащишь. Затащили, получается. Гора пришла к Магомеду.
– Мамчик, ты не спишь?
В дверях её комнаты стояла Васька, переминаясь босыми ногами.
– Васька, ты почему босая? Пол ведь холодный! – встревожилась Нэль. – Давай ко мне!
Она раскрыла одеяло, и Васька голенастой рыбкой нырнула в материнское тепло. Как же быстро и стремительно растёт её дочь! Вон, пижама совсем короткая стала.
– Ты почему так рано проснулась?
– Да бабушка храпит, разбудила! И живот ещё под утро разболелся, – сообщила дочь, устраиваясь поудобнее под одеялом.
– Разболелся? Что ты вчера ела? – встревожилась Нэль. Неужели мать опять скормила Ваське просроченный салат? Она же просила её не покупать ничего, что с майонезом!
– Бабушка блинчики жарила, «Мастерица», кажется, а я суп из пакетика ещё развела, – послушно перечислила Васька, и Нэль вздохнула. Надо с этим что-то делать. Пойти, на какие-нибудь кулинарные курсы записаться, что ли? Должен же хоть кто-то в этом доме уметь готовить, а то от этих полуфабрикатов у Васьки скоро гастрит случится.