Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта. Коллектив авторов

Для «практика» же оказываются более естественными вопросы о том, что происходит, чтобы найти реальный способ разрешения проблемы, который бы воплощался в реальном действии с наименьшими затратами. Поэтому у него преобладают вопросы, направленные на анализ действий, событий, происходивших в ситуации. Авторы делают выводы о том, что: 1) процесс анализа проблемной ситуации испытуемым-теоретиком направлен на анализ структуры ситуации, что соответствует его познавательной модели; 2) процесс анализа проблемной ситуации испытуемым-практиком, детерминированный соответствующей познавательной моделью, направлен на анализ событийного пласта проблемной ситуации.

      В современной литературе мы встречаем некоторые представления об изменяющихся ситуациях, об обобщениях, так или иначе их отражающих. Так, Й. Хоффман говорит о событийности понятий, соответствующих практическому знанию. В них заключены знания о переходе от одной ситуации к другой (Hoffmann, 1986). Событийность характерна для «поведенческих» понятий, которые могут иметь признаки как объектных, так и контекстуальных понятий. Поведенческие понятия подчиняют произвол нашего мышления, что создает возможность строить новые виды поведения. Близкими нам представляются взгляды Ж.-Ф. Ришара: «знания организованы, исходя из целей и процедур; схема является не только действием, совершаемым с объектом, но она есть и способ для обнаружения этих свойств объекта» (Ришар, 1998). Рассуждения о «процедурном» знании вообще становятся весьма распространенными. Но само введение этого понятия мало что объясняет.

      Между тем в отечественной литературе мы встречаем ряд работ, где достаточно глубоко обсуждается вопрос о природе знаний о преобразовании, о возможном строении знания, позволяющего строить обобщения, не теряя ситуативности и событийности. Так, С. Л. Рубинштейн и В. В. Давыдов обсуждают вопрос об удивительной способности понятия отражать и всеобщее, и частное, единичное. С. Л. Рубинштейн прямо отмечает возможность существования понятия в действии – основы, корня и прототипа собственно понятия как осознанного обобщения (Рубинштейн, 1946, с. 356). В. В. Давыдов считает, что «единство всеобщего и единичного выступает в мышлении не как „единство“ понятия и образа-представления, а как переход от всеобщего к особенному, осуществляющийся именно в форме понятия. Понятие характеризуется не по признаку „отвлеченности“, а по наличию у человека всеобщего способа воспроизведения и построения соответствующего предмета» (Давыдов, 1972, с. 213–214). Понятие выступает у В. В. Давыдова и как обобщение, и как процесс, осуществляющий упомянутый переход. Точно так же можно предположить, что обобщения практического мышления содержат в себе способ перехода к конкретной ситуации взаимодействия или к воспроизведению события – преобразования, внесения изменений в объект. Таким образом, обобщения теоретического и практического мышления, имея одинаковое строение, обладают разным содержанием перехода – в соответствии