А когда госпожа Флоранс и ее братец готовы были завыть в голос от досады и злости, Нинон, сложив руки на животе и опустив глаза, пробормотала постным голосом:
– Вот наказание видеть эдакую несправедливость. У прекрасных знатных людей родится калека, а у никчемных голодранцев – чудесный здоровый ребенок. И каково ему будет расти, бедняжке, зная, что он – круглая сирота.
Злые слезы отчаяния в прекрасных голубых глазках Флоранс мигом высохли, она быстро переглянулась с братом.
– О ком ты говоришь, Лартиг? – Стараясь придать голосу равнодушие, спросил шевалье.
– Вообразите, господин Робер, не далее, как вчера я приняла малютку у нищенки Эмон. Ужасная семейка. Самого Эмона прибили дружки после попойки, он и так был никудышным работником, но после его смерти семья и вовсе пошла по миру. У его вдовы, бедняжки Катарины, из всей родни только старик отец, такой же пьяница и гуляка, как ее покойный муженек. Да еще мальчонка, старший сынок Эмона. Но ему всего – то лет восемь и все, что он может, это пасти гусей. С таким заработком не прокормишь три рта. Несчастная Катарина еле ноги таскала. Когда она родила девочку, была так плоха, что, пожалуй, успела отдать Богу душу. Вот жалость, видно, малютку отдадут в сиротский приют. А девочка – просто ангелочек, такая здоровенькая и ладная, должно быть, вырастет настоящей красавицей.
– Да, занятная история, Нинон. – Протянул Фернан, раскуривая трубку и подкручивая тонкие усики.
Пройдоха Лартиг рассчитала все точно. Не прошло и пяти минут, как господа попросили ее помощи в таком щекотливом деле. Повитуха притворно отказывалась, поминутно осеняла себя крестом, твердила о грехе и боязни попасть в ад. Но стоило ей, наконец, согласиться, начался ожесточенный торг. Баронесса, позабыв о слабости и дурном самочувствии, вопила, словно рыночная торговка, стараясь умерить слишком большой аппетит Нинон. Ишь, чего захотела, не слишком ли изумрудные серьги за такую услугу? Вскоре в спор ввязался Фернан – да, повитуха наглая, как все простолюдины, но на кону все огромное состояние проклятого барона.
Все трое битый час вопили, ссорились, мирились и торговались. И вновь никому из них не было никакого дела до маленькой хромоножки. Наконец, троица угомонилась. Повитухе пришлось согласиться на скромное колечко с жемчужиной и клятвенные заверения, что после вступления в наследство, она получит пятьсот экю серебром. Видно, господа в жадности превзошли саму Нинон, но в голове у проныры повитухи поселилась удачная мысль, как еще выгадать деньжат на этом деле.
Итак, решено, девчонку голодранцев Эмон представят как наследницу барона де Кольбе. Да,