Россыпи монпансье. Алексей Кононов

с трудом узнав во взрослом человеке прежнего мечтателя. Правда, теперь его уважительно называют дядей Лёшей. Его собственные дети давно уже выросли. Вспоминая далекое прошлое, он с грустью поведал, что монпансье теперь можно приобрести в любом магазине, и никого это уже не удивляет. А жаль, ведь вместе с удивлением и восхищением мы теряем атмосферу праздника. Родные считают его чудаком, посмеиваясь над его привязанностью к леденцам. Не обращая на них внимания, он изредка покупает баночку монпансье. Бережно открывая леденцы, и вдыхая аромат с закрытыми глазами, он наполняет свою память незабываемым запахом детства. А сквозь заиндевевшие на морозе окна на заснеженных и залитых солнцем полях ему по-прежнему видятся россыпи монпансье.

      Секрет

      День близился к вечеру. Солнце уже не кусалось, словно налепленный и позабытый горчичник, хотя воздух и напоминал подогретое молоко, отдававшее ароматами подсушенных трав и меда. Загнанные полуденным зноем собаки не торопились вылезать из-под куста жасмина, куда они добрели из последних сил и упали замертво. И только часто вздымающиеся бока выдавали их притворство: они словно пытались доказать всю бессмысленность преданного служения хозяину в этих нечеловеческих условиях. Тем более Максимка, расположившийся рядом и, время от времени, бросавший в них мелкие камешки, хоть и принадлежал к обитателям дома, был не совсем хозяин.

      Хозяином считали огромного, по собачьим меркам, мужчину, которого все в доме называли отцом. Конечно же, это был отец Максимки. Собаки тоже были частью большого дома. Прекрасно разбираясь в сложившейся иерархии, они могли поставить на место не в меру разыгравшуюся кошку или оскалить зубы на надоедливых детей. Но только не в присутствии отца. К нему собаки относились более чем уважительно. Даже рыжий Джек, хоть и был вожаком среди собак, его откровенно побаивался.

      Не пытаясь вникать во все тонкости взаимоотношений собачьего племени с людьми, Максимка, тем не менее, всякий раз пользовался своей властью в присутствии отца. Так он мог запросто схватить кого-нибудь из псов за ухо или за хвост, или забраться верхом на Джека, чувствуя полную безнаказанность. Последним ничего не оставалось, как только смотреть на отца с немым укором, всем своим видом показывая, насколько они терпеливы и готовы, если это нравится хозяину, терпеть выходки нахального и противного мальчишки.

      Но сейчас никого из взрослых рядом не было, поэтому самым разумным со стороны Максимки было принять собачьи правила игры, и притвориться, будто в данный момент его интересуют вовсе не собаки, а «секрет», зарытый под тем же кустом.

      Секрет – само слово отдавало какой-то тайной и быстро бегущим по спине холодком, покрывающим кожу мурашками. Произносить это слово нужно было осторожно, озираясь по сторонам и максимально, почти до шепота, убавляя громкость. Ведь если кто услышит о твоем секрете, то он тут же перестанет