– Нет, – говрю, – давай сначала ты разденься, я хочу посмотреть какой ты красивый, а потом я.
Он молниеносно разделся, не забыв при этом аккуратно сложить брюки и рубашку. Он был так возбужден… Я вообще-то тогда впервые увидела возбужденный мужской член, не так четко как хотелось бы, ведь из света была только полная луна, но всё же…
– Теперь ты, – сказал он, приближаясь.
– Отвернись, а то я стесняюсь…
И он, драк, отвернулся… А я тихонько сгребла в охапку его шмотки, и как драпанула по парку к своему корпусу… Он сначала орал мне в след, угрожал, матерился, потом умолял, клянчил, плакал…, а к утру затих. Больше я его в лагере не видела.
Запись №47
И все-таки свершилось! Я вместе со съемочной группой въехала в ночной Париж. Повсюду огни, миллион машин, голова крутится во все стороны и в ней звучит только один вопрос – а где же Эйфелева башня. Почему-то я решила, что самое главное – во чтобы это ни стало увидеть ее… А она так и не попалась на нашем пути. За мной тогда тайком от всех ухаживал наш оператор Тибор. Он заранее снял малюсенький номер в гостинице и мы, незаметно отделившись от нашей, пока еще праздно шатающейся группы, залегли там перед тем как отправиться на изучение достопримечательностей Парижа. Это была малюсенькую комнатка под самой крышей, где балки нависали прямо над кроватями.
– Просыпаться нужно осторожно, – заметил Тибор, – а то можно голову о балку разбить.
Когда утром зазвенел будильник, то вслед за ним я услышала глухой удар… Любимый проснулся не осторожно.
А пока до утра было еще далеко. Париж. Ночь. Как не пройтись. Мы вышли из отеля, запомнили его название «Apollo Opera», огляделись и решили пойти направо. Узенькая улочка с односторонним движением с обоих сторон была облеплена припаркованными машинами. Сделав несколько шагов я услышала восторженный вопль Тибора:
– Мать