Но в долгосрочной перспективе эту битву он всё равно проиграл. Мама доминировала в быту, самостоятельно принимала решения и всюду диктовала свои порядки. Поэтому в квартире у нас всегда было чисто, аккуратно, а в холодильнике еда на несколько дней вперёд. Нам с братом тоже не давали особо разгуляться, заставляя вовремя ложиться спать и каждый раз убирать за собой игрушки.
Я завидовал своим двоюродным братьям, которым моя энергичная тётя разрешала, как мне казалось, всё. Стены их комнаты были сплошь увешаны разноцветными наклейками, сигаретными пачками, рисунками и прочими плодами их творческой фантазии. Я был в восторге!
Принимая это во внимание, мать разрешила нам клеить наклейки на абажур настольной лампы. А когда в нашей комнате затеяли ремонт, мы даже удостоились чести порисовать на старых обоях. В остальное время моё творчество изливалось преимущественно на тыльную сторону ненужных чертежей, которые папа и мама приносили с работы.
Мне катастрофически не хватало самовыражения. Но и своё место в мире я понимал хорошо – дети слабы, за них всё решают родители. Свобода открывается только в Мире Взрослых. Там можно всё. Даже носить удобные и просторные «семейные» трусы, как у папы, вместо колготок.
А путь в Мир Взрослых лежит через получение образования. Иначе никак.
Младшие классы
Школа – отличное начало
Благодаря преимущественно домашнему образу жизни в школу я пошёл подготовленным, уже отчасти умея читать, считать и даже различая английские буквы.
Проверку на наличие музыкального слуха при поступлении я не прошёл. Это было очень обидно – я просто не понял, что от меня хотят: повторить ритмический рисунок хлопков или просто похлопать в ладоши. А напеть мелодию срывающимся от волнения голосом в присутствии мамы и странной тётки уж точно было нереально с первой попытки.
Во время первого звонка я заплакал. Сказалось волнение и предчувствие того, что впереди что-то незнакомое, коллективное, долгое, занудное и обязательное. И назад дороги нет. Помню, как стоявшая рядом девочка с какой-то сыпью на лице посмотрела на меня с удивлением. Я только пожал плечами в ответ: такой уж я человек, ничего не могу с собой поделать.
Сев за парту, я первым делом достал карандаши и, слюнявя их, раскрасил ногти разными цветами. Хоть какая-то радость. На меня немедленно «донесли» учительнице, и она отправила меня в туалет мыть руки. Снова стало обидно. Во-первых, я ведь только-только закончил своё «произведение», а во-вторых стало ясно, что самодеятельность здесь не любят.
Я не умел многого из того, что умели мои сверстники. Например, подтягиваться на турнике и играть в шашки. А ещё заправлять постель после тихого часа (первый класс был на базе детского сада, с группой продлённого дня), но с этим мне добровольно помогал самый сильный мальчишка