– Трембель все знает, пусть скажет, – встрял полковник.
– А если он не захочет? – расстроился питерец.
– Я попрошу – сразу захочет, – уверенно заявил начальник конвоя. – Эту душонку беру на себя. – И тут же, без перехода, обратился к Лыкову: – Только возьми моих джигитов. Шестерых могу дать, больше не могу.
– Он собирается один, – пояснил Свечин.
Эмоциональный ротмистр накинулся на питерца:
– Вай, зачем один? Что ты там сделаешь один? Гор не знаешь, обычаев не знаешь.
– Арзакан, я скажу, а ты прими, – оборвал его Лыков. – Во-первых, спасибо за помощь. Никогда не забуду. А во-вторых, я пойду один. И это не обсуждается.
– Но почему, слушай?
– Хватит смерти Арчила Константиновича. Не стану я рисковать жизнями других людей.
– Но они на службе, им полагается рисковать.
– Тут личные счеты. Если хочешь – моя амбиция. Почему кто-то должен из-за нее подставлять голову?
Чачибая подумал и ответил:
– Это я могу понять. Но один! Бесполезно и глупо. Сколько у абрека людей?
– Там было восемь, он девятый.
– Ты же не сможешь перебить их всех в одиночку!
– Начну с кочи, а там посмотрим. Они еще не поняли, с кем связались.
Чачибая со Свечиным переглянулись и одинаково покачали головами.
– Ай, плохо… Что мы скажем Плеве, когда ты пропадешь в горах?
– Вячеслав Константинович меня знает, он поймет. Если вы боитесь взыскания, то напрасно.
– Мы не взыскания боимся, Алексей Николаевич, – возразил губернатор. – Что оно, когда речь идет о жизни и смерти?.. Нам с Арзаканом Георгиевичем совестно отпускать вас одного. Извините, на верную погибель!
– Шайку ловят уже давно, – напомнил Лыков. – И без толку. Приду я с казаками или конвойными джигитами. Как поступит Динда-Пето? Опять укроется в Персии.
– Скорее всего.
– То-то и оно. А один я шуму не наделаю, пролезу незаметно. Что-то да разузнаю. Логово вычислю. Тогда сразу приду к вам за помощью.
Последний аргумент убедил тифлисцев. Сыщик простился с полковником Свечиным и пошел в арсенал. Но на пороге остановился:
– Иван Николаевич, совсем забыл. А что Багдасаров?
– Куда он денется! – отмахнулся полковник. – Я телеграфировал начальнику дивизиона. За штабс-капитаном присмотрят. Возьмем его сами, не тратьте на это время.
В арсенале конвоя питерец выбрал себе винчестер с магазином на семнадцать патронов – излюбленное оружие, хорошо ему знакомое. Еще взял простой, но надежный кинжал и наган-самовзвод. Позаимствовал также патроны и молодую кобылу по кличке Лала. Горский костюм Лыков решил купить утром на Армянском базаре.
Спал он плохо: снился поручик Абазадзе, который просил его беречь себя. Едва встал с больной головой, как в дверь постучали. Вошел Скиба.
– Алексей Николаевич! Я узнал, что вчера случилось. Как вы?
– Хуже некуда, Максим Вячеславович. Стыдно…
– За что стыдно?