Странная женщина пришла в полный восторг от эксцентричности, самодостаточности, стеснительности и обворожительной неуверенности Эстель. Ей показалось, что Эстель ‒ именно тот, кто ей нужен.
Странную женщину звали Жасмин. Она переехала в Реймс двадцать лет назад, выйдя замуж за удивительного француза по имени Ромен, обладающего выдержкой Реми Мартен и изысканностью Шеваль Блан урожая тысяча девятьсот сорок седьмого года. У него был маленький сувенирный магазинчик при доме шампанского, и он вел размеренный образ жизни. Жасмин, всегда любившая приключения, удивительным образом смогла умерить свой пыл и подстроиться под ритм французской неторопливости. Она неожиданно стала спокойной и уравновешенной женщиной. Она напомнила Эстель администратора театра Галабрю. Ее сознание рисовало жуткие картины бессмысленных разговоров с Жасмин. Предваряя все ее вопросы, Эстель сухо произнесла:
‒ Я не готова приступить к работе, ненавижу Реймс и не намерена обсуждать с вами свою жизнь. Если будете задавать мне тупые вопросы и вторгаться в мое личное пространство, я взбешусь, и вы потеряете ценного работника ‒ художника, готового не только иллюстрировать бездарные брошюры, но и проводить экскурсии и рассказывать клиентам, как им повезло. Вам все понятно?
Жасмин поняла, что слегка поспешила с выводами относительно кандидатуры Эстель. Но как только эта мысль пришла ей в голову…
‒ Не подумайте, что я отказываюсь от работы.
‒ Простите?
‒ Я буду работать в вашем замечательном доме шампанского.
‒ Но вы же сказали…
‒ Мало ли что я сказала! Я вообще говорю крайне редко. Но если уж говорю, то обязательно какую‒ нибудь глупость. Так что советую просто не обращать внимания на мои слова.
‒ Да, но…
‒ Так когда я могу приступить к работе? Мне не терпится начать делать что‒ то полезное для пьющих туристов.
Жасмин была в недоумении и утешала себя мыслью о том, что завтра она не выйдет на работу (и это согласовано с начальством), поскольку обещала помочь своему мужу в магазине.
‒ Хоть завтра. Дело в том, что…
‒ О, отлично.
Эстель нервно улыбнулась и направилась к выходу.
Но Жасмин подумала, что если так и не закончит ни одну фразу, то потеряет лицо и к тому же никогда не сможет сработаться с Эстель.
‒ Мне кажется, вы взволнованы.
Эстель обернулась. Она из всех сил пыталась сдержать привычное для нее раздражение.
‒ А вам то что? Я же сказала, что не потерплю, если вы попытаетесь вторгнуться в мое пространство.
‒ Простите. Я надеялась, вы пошутили.
‒ Я не умею шутить.
‒ Понятно. Буду иметь ввиду. Поздравляю с новой работой.
‒ Это лишнее. Что хорошего в том, что мне придется каждый день общаться с сумасшедшими людьми…
Эстель пожала плечами. Разговор с Жасмин заставил ее усомниться в правильности своего решения. А что если отказаться от работы и отправиться в Эперне? Что если позвонить Доминику, признаться ему в любви и пообещать быть с ним до последнего вздоха… И вообще какого черта он до сих пор даже не написал ей сообщение? Неужели он вздумал играть в молчанку? Впрочем, он никогда не признается в том, что был неправ. Но при этом всегда останется изумительным и тактичным человеком. Да, Доминик ни в чем не виноват. Он искренне пытался сделать ее счастливой. Проблема в том, что у него ни черта не вышло… Но это ли важно?
Эстель всмотрелась в лицо Жасмин, и увидела в ее глазах отчаяние, жалось и сожаление. И тогда Эстель сделала кое-что совершенно не свойственное ее поведению ‒ попыталась быть с Жасмин откровенной.
‒ Простите за грубость. Дело в том, что я вроде как рассталась в другом. Но на самом деле я очень хочу, чтобы он попросил меня вернуться. Я не была уверена в своих чувствах, а теперь жалею о том, что уехала. Знаете, в чем главная проблема? Мне безумно нравилось быть не только его любовницей, но и его партнером по работе. Только вот я почему-то внушила себе, что это неправильно и что нельзя совмещать любовь и бизнес. Это полный бред. Очень даже можно. И нужно. Ведь если ваш мужчина готов доверить вам свою работу, значит он предан вам так сильно, насколько это возможно. Если он доверяет вам свою работу, вы не вправе требовать от него признаний в любви. Потому что он вам уже во всем признался. И позволил быть его женщиной и его другом. Понимаете?
Жасмин слушала Эстель с блаженной улыбкой на лице. Она вдруг увидела совершенно