– Как у тебя, Павлов, все просто получается, – вздохнула Кристина. – В любой ловушке дырочку найдешь, да? – Она с брезгливостью взглянула на свои испачканные пальцы – последствия дактилоскопирования, полезла в сумочку за салфетками и недовольно спросила: – Зачем у меня отпечатки-то взяли?
– Таковы правила. Вдруг ты банк пару лет назад ограбила и там свои «пальчики» оставила? – со смешком предположил Артем, но, увидев серьезное лицо Кристины, понял, что шутка пришлась некстати.
– У меня голова болит, – сказала она, отвернувшись к окну.
– Потерпи, немного осталось, – успокоил ее адвокат. – Поверь, все будет в порядке.
– Я верю тебе, Тема, – слабо улыбнулась Кристина.
Интернат
Наутро Кристина чувствовала себя намного лучше. Они старались не вспоминать вчерашний вечер, тем более что Артем ясно дал понять, что перспектив у следствия притянуть ее каким-либо боком к этому пустячному делу никаких нет и не будет.
– Какие планы на сегодня? – поинтересовалась она, причесываясь и придирчиво осматривая нос – опухоль спала, и о том, что произошло вчера, напоминала лишь слегка ноющая нога – результат падения с лестницы.
– Ты разве забыла? – удивился Артем. – Нас ждут в коррекционном интернате на Мосфильмовской, помнишь?
Конечно, Кристина помнила. Это уже не первый интернат, куда они планировали нанести визит. Основной целью посещения подобных мест была различного рода благотворительность – от спонсорской помощи до предоставления безвозмездных юридических услуг, которые оказывали юристы из коллегии Артема. Но Кристина догадывалась о скрытых мотивах этих визитов. Хотя и пыталась не думать о неприятной ей теме, но факт оставался фактом – она не могла иметь детей. И вряд ли сможет, так заявили ей по результатам последних исследований.
А Павлов, как только оказывался в очередном интернате, после всех формальностей обязательно просил показать младшие группы, и Кристина с колотящимся сердцем шла за ним.
При виде розовощеких карапузов, с умильным сопением возившихся в манежиках и изредка оглашавших криком комнату, у нее влажнели глаза, и она сдерживалась изо всех сил, чтобы не дать волю чувствам.
Парадокс заключался в том, что прямых разговоров между ней и Артемом о возможном усыновлении малыша никогда не происходило, однако эта мысль буквально витала в момент их общения на некоем астральном уровне, проявлялась в мимике, взглядах, выражении