Времени у нее было немного. Часы она тоже забыла дома, но видела, что вечереет. Улица выглядела спокойно: машин не больше, чем обычно, прохожие идут, никто не стоит поблизости. Она надела туфли, оставила на столике десять песо и медленно поднялась, крепко сжимая в руках сумку. Выходя на улицу, она не осмелилась взглянуть на себя в зеркало. На углу мальчишка торговал газировкой, сигаретами и газетами, разложенными на картонном ящике с надписью «Самсунг». Она купила пачку «Фарос» и коробок спичек, успев при этом искоса оглядеть улицу, и пошла дальше нарочито медленно. Ситуация. Припаркованная машина, полицейский, человек, подметающий тротуар, заставляли ее вздрагивать. У Тересы опять заболели мышцы спины, во рту стало кисло. Она снова почувствовала, как неудобно идти на каблуках. Видел бы меня Блондин, подумала она, вот уж посмеялся бы. И за это она мысленно прокляла его. Где теперь все твои «хи-хи» да «ха-ха», чертов летун, после того, как тебя спустили на землю? Где твоя надменность красавца-мачо и твое распроклятое бесстрашие? Проходя мимо небольшого кафе, она ощутила вонь подгоревшего мяса, и во рту у нее вдруг снова стало кисло. Пришлось быстро вбежать в подъезд, где ее вырвало струей нопалевого сока.
Я знал Кульякан. До интервью с Тересой Мендоса я уже приезжал туда – в самом начале, когда только начинал изучать ее историю, а она сама была лишь неким смутным вызовом личного свойства, воплощенным в нескольких фотографиях и газетных вырезках. Приезжал и потом, когда все закончилось и в моих руках находилось то, что я хотел знать: факты, имена, места. Так что сейчас я могу выстроить все по порядку, за исключением каких-то неизбежных пробелов и того, что я опускаю сознательно. Скажу также, что все завязалось довольно давно – на обеде с Рене Дельгадо, главным редактором ежедневной газеты «Реформа», выходящей в мексиканской столице. Мы с Рене старые друзья – еще с тех времен, когда в разгар борьбы против Сомосы[9], будучи молодыми репортерами, снимали на двоих номер в отеле «Интерконтиненталь» в Манагуа. Теперь мы встречаемся всякий раз, как я приезжаю в Мексику, чтобы поведать друг другу о своих печалях, морщинах и седине. И вот, потчуя меня эскамолес[10] и кукурузными блинчиками с курятиной в ресторане отеля «Сан-Анхель-Инн», он предложил мне заняться этим делом.
– Ты испанец, у тебя там хорошие связи. Сделай нам большой репортаж о ней.
Стараясь, чтобы содержимое блинчика не потекло у меня по подбородку, я отказался:
– Я больше не репортер. Теперь я все выдумываю и пишу вещи объемом не менее четырехсот страниц.
– Ну