Кабинетное (и лабораторное) конструирование новых конкретных форм общественной жизни марксизм решительно не приемлет. Этот подход классического марксизма воспроизводится и развивается в современном марксизме. (В качестве одного из примеров: “…Борьба сама по себе может являться выражением интересов той или иной части общества, быть связана с частным требованием, в то время как создание целого нового общества – работа для широких масс.”"… Можно строить какие угодно гипотезы и проигрывать сценарии, но с войнами и революциями эксперимент в лабораторных условиях не поставишь, реальность оказывается всегда сложнее предположений”)[57].
Кабинетное конструирование – специфическая черта утопических течений общественной мысли. Прогнозы и рекомендации относительно конкретных институциональных форм марксист считает дозволительным только тогда, когда реальный опыт дает к тому основания.
Приведу для пояснения выдержки из ленинского анализа методологии К.Маркса в постановке и поиске ответа на вопрос о том, чем заменить буржуазное государство.
“Чем заменить разбитую государственную машину? На этот вопрос в 1847 году, в “Коммунистическом Манифесте”, Маркс давал ответ еще совершенно абстрактный, вернее, указывающий задачи, но не способы их разрешения. Заменить “организацией пролетариата в господствующий класс”, “завоеванием демократии” – таков был ответ “Коммунистического Манифеста”. Не вдаваясь в утопии, Маркс от опыта массового движения ждал ответа на вопрос о том, в какие конкретные формы эта организация пролетариата, как господствующего класса, станет выливаться, каким именно образом эта организация будет совмещена с наиболее полным и последовательным “завоеванием демократии”. Опыт Коммуны, как бы он ни был мал, Маркс подвергает в Гражданской войне во Франции” самому внимательному анализу… У Маркса нет и капельки утопизма в том смысле, чтобы он сочинял, сфантазировал “новое “ общество. Нет, он изучает, как естественно-исторический процесс, рождение нового общества из старого, переходные формы от второго к первому. Он берёт фактический опыт массового пролетарского движения и старается извлечь из него практические уроки. Он “учится” у Коммуны, как все великие революционные мыслители не боялись учиться у опыта великих движений угнетенного класса, никогда не относясь к ним с педантскими “нравоучениями” (вроде плехановского: “не надо было браться за оружие” или церетелевского: “класс должен самоограничиваться.”)[58].
К