Купер выбрал себе в покровители Святого Антония Падуанского, потому что в предложенном списке святых он шел первым.
Я выбрала Святую Жанну Д’Арк. Почему? Да потому что!
Я задумалась, кого выберут Бетт и Дэви, когда настанет их черед, но вдруг огромный орган в углу заиграл «Благослови нас, Боже», и в первом ряду я увидела папу среди других родственников, в куртке поверх форменной рубашки коммунальщика с надписью «ГОРОД ЛИВАН»[6], и в голове зароились все врачебные «а вдруг» – а вдруг я не доживу до первого причастия Бетт и Дэви? – и к горлу подступил комок, а в очках опять скопились соленые лужицы. Я опустила голову, чтобы никто не заметил, но слезы продолжали литься, и я вышла в туалет, а в коридоре мне навстречу попался Куп. Легок на помине, стоило подумать о Святом Антонии Падуанском!
Купер Линд (существительное, имя собственное): когда-то был мне почти братом, а сейчас, пожалуй, как разлученный брат… нет, просто сосед. Адонис с загорелым обветренным лицом. Ищи его на противоположном склоне горы, в облачке сигаретного дыма, или в постели с какой угодно девицей пятнадцати – девятнадцати лет. Не считая меня, он единственный в Страффорде, кто в обход законов учится в Гановерской школе, но взяли его только потому, что он здорово играл в бейсбол.
Я небрежно кивнула ему, прошмыгнула в туалет, где справилась с рвотными позывами и умылась.
Когда мы с Купом только начали учиться в Гановере, в школу ездили вместе – сидели рядышком в машине у его мамы, чистенькие, сосредоточенные, насмерть перепуганные, а потом… даже не знаю… Что-то переменилось, то ли постепенно, то ли как-то сразу. Может быть, нас объединяли лишь фантастические игры, что мы когда-то вместе придумывали. Или мы отдалились друг от друга, оттого что у Купа вместо пухлых, вечно заклеенных пластырем коленок откуда-то взялись стройные мускулистые ноги, а под майкой с Бэтменом обозначились широкие плечи, и стали выступать скулы, а со мной подобного преображения не случилось. Рядом с ним я выглядела заморышем, словно чахлый кустик подле дуба-великана. Куп стал отличным подающим, свел дружбу со школьными «звездами»; я увлеклась дебатами и друзей так и не завела. Наверное, иначе и быть не могло. Пока Куп играл в детской бейсбольной лиге, я читала фэнтези.
В первый же год Купа после четырех неберущихся подач отобрали на чемпионат штата. А перед самым чемпионатом выгнали из школьной сборной за то, что он курил травку. Почти наверняка для всех, кроме меня, это так и осталось тайной. В тот разнесчастный день я застала Купа на границе между нашими участками. По-прежнему в форменной гановерской бейсболке, он играл в «Нинтендо», а глаза были заплаканные.
– Что с тобой? – спросила я.
Куп достал из кармана уведомление об исключении.
– Ну, –