Хранители. Анастасия Селиверстова

этого. Почему-то представлялся образ Алекса, и меня это бесило. Я действительно опасалась того, чтобы влюбиться в него. Любовь – дело гиблое, как говорила мама. Возможно, когда она такое говорила, то всегда намекала на отца, который ушел к другой женщине. Отложив талмуду, кошка сразу соскочила с моих ног, видно поняв, что я собираюсь пройтись. Пустая квартира уже не пугала меня. Тут было тихо настолько, что я могла услышать из своей комнаты, как стучат часы на кухне, но это придавало мне спокойствие. Встав, я потянулась и вышла в коридор, где я оставила включенный свет. Не любила выключать свет, поэтому он горел везде, даже в маминой комнате. Так мне было намного спокойней. Неожиданно, в дверь позвонили, от чего я подскочила. Нахмурившись, я медленно подходила к двери, когда раздалось еще два нетерпеливых звонка. По спине побежал холодок. В голове тут же начали пролетать пугающие мысли насчет того, кто же это мог быть, но я старательно откидывала их. Встав на носочки, я заглянула в глазок и с облегчением увидела, что там стоит Настя, но стояла она как-то странно, словно пошатываясь. Накинув на себя толстовку с «молнией», я обула туфли и вышла к ней. Настя, облокотившись о косяк, подняла голову, от чего я замерла. Ее прекрасное лицо было измазано в косметики, видимо из-за того, что она плакала. На губах растянулась фальшивая улыбка, которая пыталась скрыть боль, но ее даже глупец смог бы распознать. Закрыв за собой дверь, я подлетела к ней.

      – Что случилось? – обеспокоенно спросила я, нахмурившись.

      – Почему жизнь такое дерьмо? – спросила она сходу, шмыгнув носом, – Почему люди такие гнилые мрази?

      Я не успела ничего сказать, когда она, покачав головой, развернулась и поднялась по лестнице, сев на ступеньку и достала пачку сигарет. Я пошла за ней, встав рядом с ней. Настя прикурила, глубоко затянувшись и выдохнула дым. Ее рука слегка тряслась, глаза оставались мокрыми.

      – Настя, что такое? – вновь спросила я, сев с ней рядом.

      Она невесело усмехнулась, снова пригубив сигарету к губам. Смотря на нее такую, я чувствовала, как сердце разрывается на куски, словно ее боль передалась мне. Мне хотелось ей чем-то помочь, но я ничего не умела, могла лишь сидеть рядом и слушать ее. Некоторые говорят, что это тоже хорошая помощь, но я чувствовала себя бесполезной.

      – Тот парень из Екатеринбурга, – выдохнула она, посмотрев на меня, – Почему людей так трудно забыть? Я все еще помню его лицо, его глаза, очертания губ. Все это… – она тяжко вздохнула, снова прикурив, – Все это мучает меня по ночам.

      Она сняла рюкзак, расстегнув его и я заметила, что там лежит бутылка какого-то вина. Достав ее, Настя вытащила пробку и сделала глоток, прямо из горла. Я хмуро наблюдала за ней. Еще давно, она познакомилась с парнем из Екатеринбурга. Он очень мило с ней общался, осыпал комплиментами и всякой брехней, но после того, как он смог влюбить Настю в себя, парень исчез, словно его и не было вовсе. И Настя постоянно тоскует по нему. Настя всегда как-то отталкивала людей, не особо верила в то,