Следовало убить его. Будущее человечества за жестокостью. Если заразился он, от него заразятся и другие. Оставив его в живых, я лишь отложу неизбежное, только с большими потерями.
Но отголоски старого Джейсона не позволят мне пустить пулю в голову лучшего друга до тех пор, пока я не лишусь надежды.
До Гудзона было совсем немного. Если будем идти в темпе, к ночи мы уже будем в городе. В безопасном городе, что важнее.
Я делал это ради Лили. Она неизменно оставалась моим якорем, даже после того, как погибла. Она бы не хотела, чтобы я закончил так же. И поэтому я буду бороться до последней капли крови.
Неожиданно Мия толкнула «К» в грудь. Тот отшатнулся, но удивленным не выглядел, как будто этого и ожидал. На вид ему легко можно было дать двадцать пять, но вел себя «К» так, будто ему не меньше семидесяти. В таком возрасте многие старики смиренно ждут смерти и говорят все напрямую.
Прямолинейность «К» иногда выводила меня из себя. Часто возникало острое желание врезать ему по физиономии. Это не исправило бы ситуацию, но зато мне бы от этого полегчало.
Может быть, такую ненависть к несчастному «К» питал только я. После пожара я сильно ожесточился и много из-за чего раздражался. В приступы моей ярости можно было даже подумать, будто я болен чумой. Все бы так подумали и пристрелили меня, точно хромую лошадь в Средневековье, если бы не понимали, что эти перемены в поведении были вызваны тем, что я лишился сестры. Гарантии того, что я здоров, впрочем, все равно не было.
Четыре недели назад мы встретили сумасшедшего старика, который бежал из Нью-Йорка. Он выглядел, как сумасшедший. Он говорил, как сумасшедший. Он трясся, как сумасшедший. Он, очевидно, был инфицирован.
– Не идите в город, – повторял он и хлопал стеклянными глазами. – Не идите в город!
Оливия – женщина лет тридцати пяти, – не задумываясь, всадила пулю ему в сердце. Я так пока не умел. Эта миниатюрная женщина с темными волосами и грубоватыми чертами лица была нашим лидером.
В семь часов Оливия подняла всех на ноги, и мы двинулись в путь. Шли мы на удивление быстро – к полудню уже были далеко от места ночлега. Эта женщина превосходила всех нас по сдержанности, целеустремленности и жестокости. Уложить больного ребенка одним выстрелом для нее было раз плюнуть: на вторую неделю дороги она пристрелила своего сына и мужа, подхвативших Капсулу.
Я все ломал голову: хорошо это или плохо? Хорошо – для нее, плохо – для остальных. Я не знал, всегда она была такого мнения о ценности человеческой жизни, или тут поработал апокалипсис, но ее девизом была следующая фраза: «спасется только тот, кто достоин жить». Такую хорошо бы написать на поздравительной