Нет, не в любом. То, что я видел в Эрмитаже, больше нигде не встречал. Что-то вроде ЦК и КГБ вместе взятых, и усиленных десятикратно. Кстати, здесь же, в Зимнем Дворце, работал Пушкин в последние годы своей жизни, служил камер-юнкером в царской свите. Так вот – его убили. Держался б подальше от Эрмитажа – остался бы цел, наверняка.
Так вот, значит, начальники сидели среди свободных кресел, не смущаясь тем, что вдоль стен стоят женщины. Эрмитаж – бастион мировой культуры. И сидеть в присутствии женщин, видимо, соответствовало их понятиям о культуре.
Я тоже прислонился к стеночке, чего уж там, если опоздал. Пиотровский в это время читал доклад. Рассказывал он вещи очень интересные. Оказывается, в правительстве группа экономистов-реформаторов, во главе с Явлинским, предложила президенту брать на Западе кредиты под залог эрмитажных экспонатов. При этом упирали на то, что во всем мире, мол, это обычная практика. То есть, если кредит не вернем (а уж Запад в этом случае постарается!), то картины, скульптуры и другие ценности уплывут на Запад! Ничего не скажешь, реформаторы. Среди сотрудников Эрмитажа от этой новости поднялся гул возмущения. Это не придумано, в самом деле было. Хорошо еще, что у кого-то в правительстве хватило здравого смысла не поддаться на эту идею.
Однако, стоять мне было тяжело. Я ночь отдежурил в магазине ночным приемщиком, не выспался толком, а тут еще кофе с утра не дали попить. В общем, я оттолкнулся от стены и пошел к свободному месту в первом ряду. Нет проблем, есть лишь те проблемы, что мы сами себе создаем! Сел рядом с Матвеевым, заместителем директора по науке. Он удивленно воззрился на меня. Среди присутствующих в зале опять пронесся легкий гул возмущения. Все обалдели от столь вопиющего нарушения субординации, а она в Эрмитаже похлеще, чем в армии. Все удивленно показывали на меня и спрашивали друг друга: кто этот дерзкий молодой человек?
Пиотровский, услышав гул, оторвался от бумаг и посмотрел на зал. Затем сориентировался по взглядам присутствующих и перевел взгляд на меня. Меня Пиотровский немного знал, я ставил у него в кабинете оборудование. "В чем дело?" – спросил он взглядом. Я махнул ему рукой, мол, все в порядке, товарищ, продолжайте, пожалуйста. Пиотровский улыбнулся моему нахальству и стал читать дальше. Все в зале как-то разом успокоились. Раз уж Пиотровский ничего не сказал – значит так надо.
За спиной послышался чей-то всезнающий шепот: "Сын главного инженера!" А потом сотрудница нашего отдела Элла Абрамовна Торопова, также стоявшая у стены, подошла и села на свободное место по другую сторону от меня. Затем и другие сотрудники, стоящие у стен, заняли свободные места в первых рядах.
Так что все закончилось хорошо. Пока.
PS: Хотя это к моей истории и не относится, но хочу добавить. Обаятельная и изысканная Наталья Николаевна через несколько лет умерла от рака крови. Торопова Элла Абрамовна в Эрмитаже больше не работает. Я звонил как-то в отдел и узнал: из тех, кто