– Ты чего это так ковыляешь? – спросил Элдвин.
Гилберт промямлил что-то вроде: «Всегда так ходил».
Элдвин подозрительно глянул на друга. Все-таки они не одну милю прошагали бок о бок, и эта походка – определенно что-то новенькое.
– Ну ладно-ладно, я просто хотел потренировать одно заклинание из Марианниных карманных свитков, – признался Гилберт. – Но если честно, по этой части я тот еще умелец.
– А походка-то тут при чем? – не понял Элдвин.
– Пальцы у меня на ногах когда-нибудь считали? – осведомился Гилберт.
Элдвин и Скайлар разом уставились на Гилбертову перепончатую лапку. Вместо привычных четырех пальцев там, вне всяких сомнений, было семь!
– Гилберт! – ахнула Скайлар. – Как ты умудрился такое сотворить?
– Прыгать хотел побыстрее, вот как. Там есть такое заклинание для друзей, отправляющихся в дорогу, оно скороходное:
Долог путь, шагайте шире,
Где два – там четыре,
Где четыре – там семь,
Скорого пути нам всем.
Ну и вот, пожалуйста: «Где четыре – там семь»… Шагайте шире, ага. Хорошо я хоть в птицу не додумался превращаться.
Друзья с трудом удерживались от смеха.
– А я рассказывала вам, как впервые вызывала огненную фею? – прочирикала Скайлар. – У меня тоже все пошло наперекосяк. Она получилась скорее желтая, чем оранжевая.
– И что потом? – заинтересовался Гилберт.
– Да ничего. Просто они же должны быть оранжевыми. Такое позорище!
Гилберт только головой помотал:
– Да уж, Скайлар, умеешь ты подбодрить друга.
– У меня тоже пока не ладится с телекинезом, – утешил лягуха Элдвин.
– А лично я подготовилась гораздо лучше, чем в первый раз, – заявила Скайлар. – Целый месяц учебы и тренировок не прошел даром. Мои заклинательные способности сейчас хороши, как никогда. – Тут сойка заметила, что друзья укоризненно смотрят на нее, и осеклась. – Ну ладно, вы правы. Подбодрить друга – тут я слабое звено, да?
Почти все утро фамильяры шли через бронзхэвенские равнины. Королевские погодные заклинания не действовали, и в преддверии зимы это особенно ощущалось – уже заметно похолодало. Деревеньки стояли в окружении золотистых пшеничных полей. Если бы не дворцовые ворота, можно было бы подумать, что Бронзхэвен назвали так из-за этих солнечных квадратиков.
Вот солнце уже достигло зенита, и фамильяры миновали поворот, за которым на них обрушился калейдоскоп красок. И справа и слева все пестрело, словно вдоль дороги раскинули покрывала с узором из броских цветов – ошеломляюще красных, удивительно синих – и крошечных золотых шариков, поблескивающих, словно монетки.
– Ксилойон, травяной и древесный сад, – пояснила