– Что было? – Катька сумасшедшим взглядом окинула бурлящий народом коридор. – Что?!
Она рванула обратно к кабинету физики.
– Сказать не можешь? – неслась следом Ириска.
Катька остановилась, чуть не сбив подругу с ног.
– Это значит, что я теперь все смогу! – нервным шепотом произнесла она. – Все! Любую отметку получу! Все учителя у меня вот здесь будут!
Она поднесла к носу Ириски сжатый кулак.
Очень некстати в этот момент мимо прошел директор. Он был высок, худ и лыс. Фома Макарович. Шел по коридору. По центру. Стена справа. Столбы слева. Свет из окон. Свет от ламп.
Катька завороженно смотрела. Тени директор не отбрасывал.
– Что случилось? Это тебе специально написали? Кто?
У Ириски рыжие волосы и сумасшедший взгляд. Не любит физику и химию, круто сечет в русском, часто спорит с учительницей на литературе.
– Шуз, – сообразила вдруг Катька. Покрутилась на месте, думая, где его сейчас можно найти. У них была физика, потом алгебра. А у параллельного? Надо бежать на первый этаж к расписанию.
И Катька побежала.
– Шуз? – пискнула в спину Ириска.
Имя у Ириски, конечно же, было другое, нормальное – Лиза. Елизавета Галкина. Душевное сочетание. Для своих – Ириска. Для не своих тоже. Можно дарить конфеты, она их любит.
– Написал Шуз? – заорала Ириска чуть ли не на весь этаж. – Ты совсем с головой раздружилась? Или у тебя с ним роман?
РОМАН!
Роман!
Роман…
Опасное слово грянулось об пол, заставив замереть находящихся рядом.
А ничего так, милая сплетня только что родилась. Хорошо, что обладатель клички мало кому известен. И даже те, кто знает Дениса Каблукова лично, необязательно посвящены в тайну его второго имени.
Шуз он не потому, что каблук – часть обуви, а обувь по-английски «shoos». А потому, что Денис Каблуков повернут на кроссовках. Если бы он родился в семье миллионера, он бы каждый день приходил в школу в новых кроссовках. И неважно, что в мире может не найтись триста шестидесяти пяти новых моделей. Для него, сына миллионера, делали бы специально на отдельной фабрике.
Впрочем, любая информация не для того существует, чтобы о ней кричали в коридоре на перемене. А потому Катька срочно вернулась и злым шепотом возмутилась:
– При чем тут Шуз! Что ты орешь? Здесь другое!
И сделала страшные глаза. Ириска моргнула. Другой раз моргнула и даже качнулась, но значимостью момента не прониклась.
– Кто-то другой написал?
– Нет!
Катька сжала кулаки. Надо было правильно объяснить. Подобрать нужные слова. Такие… убедительные…
– Я теперь ведьма!
То ли после крика о романе действительность еще не очень пришла в себя, то ли момент такой настал, что всем разом расхотелось шуметь и прыгать, но последние Катькины слова прозвучали по-особенному. Повисели в воздухе, поперекатывались на спинах сквозняков и только потом затерялись среди гвалта.
– Да