– Хорошо, – сказала Амалия. Она умела уступать, но также умела пользоваться этим, чтобы поставить человека в тупик. – Вы считаете, что Ашар будет сидеть сложа руки?
– А вот тут мы возвращаемся к тому, что на самом деле нам ничего толком не известно, – отозвался Ломов. – Может, на место виконта де Ботранше кто-то метит, и Ашар взялся это место расчистить. Может, Ашар в глубине души мечтает об отставке или переводе на другую работу, и ему плевать, жив виконт или мертв. Может, мы зря грешим на контрразведку и Ашару доложили о цели приезда Уортингтона, но он ничего не сделал, потому что его банально подкупили. Мне ли говорить вам, сударыня, что в нашей работе все может оказаться не таким, как кажется. Нельзя сбрасывать со счетов и такие человеческие качества, как разгильдяйство и лень, из-за которых происходит больше катастроф, чем из-за намеренного вредительства. И даже если предположить, что Ашар честный служака и что он действительно из кожи вон лезет, чтобы предотвратить дуэль, я не вижу, что он может противопоставить Уортингтону.
– Полковник настолько серьезный противник?
– О да. Мы с товарищем имели когда-то несчастье с ним столкнуться, – признался Ломов сквозь зубы, и снова нервный тик перекосил его щеку. – Моего напарника полковник убил, а меня тяжело ранил. Если я расскажу вам, как мне удалось тогда выкарабкаться, вы решите, что я сочиняю. Позже я не пересекался с Уортингтоном, но скажу вам честно: если бы не правило, которое строго-настрого запрещает нам на службе сводить личные счеты, я бы его убил.
Так вот, значит, почему Осетров не хотел привлекать Сергея Васильевича – даже в качестве наблюдателя чужой дуэли.
– Теперь вы понимаете, сударыня, что я не могу быть объективным, – продолжал Ломов, недобро скалясь. – Как, кажется, и вы. У меня возникло впечатление, что вы сочувствуете виконту, потому что он талантлив и потому что он обречен. – Амалия вспыхнула, но ничего не сказала. – А я не хочу, чтобы Ашар или кто-то из его людей прикончил Уортингтона. Я сам убью полковника, когда придет час.
– Если вам повезет. – Амалия все-таки не смогла удержаться от колкости. – Вы же сами говорите, что Уортингтон – опасный противник.
– Да, сударыня. И именно поэтому я не завидую мсье Ашару и уж тем более не завидую виконту де Ботранше. Надеюсь, у него хватило ума написать завещание – по правде говоря, его наследники хоть сейчас могут приступить к дележке имущества.
Разговор с Ломовым оставил у Амалии неприятный осадок. Все было предрешено – гибель виконта, который мог бы совершить еще множество научных открытий, и торжество человека, которого язык не поворачивался назвать иначе, чем злодеем. Амалия достаточно знала