Девушка нетвердо ступила в веревочную петлю, которую матросы опустили к ее ногам, а потом Ялб вручил ей маску.
Из трюма поднялась Ясна и озадаченно огляделась. Увидев Шаллан, стоящую за ограждением борта, она вскинула бровь.
Шаллан пожала плечами и жестом велела матросам опускать себя.
Она отказывалась считать свой поступок глупым, пока дюйм за дюймом приближалась к воде и покачивавшемуся на волнах животному, избегавшему людей. Матросы остановились, когда девушка повисла на высоте в фут или два над водой. Шаллан надела маску на ремнях, которая закрыла бо́льшую часть ее лица, включая нос.
– Ниже! – крикнула она морякам.
Ей показалось, что она чувствует их нерешительность в том, как вяло опускалась веревка. Ее ступня коснулась воды, и по ноге пробежалась волна жестокого холода. Буреотец! Но она не приказала им остановиться. Шаллан позволила опускать себя до тех пор, пока обе ноги не погрузились в ледяную воду. Ее юбка надулась самым раздражающим образом, и пришлось даже наступить на подол – внутри веревочной петли, – чтобы тот не задрался выше талии и не всплыл на поверхность воды, пока она будет погружаться.
Шаллан недолго сражалась с тканью, радуясь тому, что мужчины на палубе не видят, как она краснеет. Вскоре платье намокло, и справиться с ним оказалось легче. Она наконец-то смогла присесть, по-прежнему крепко держась за веревку, и погрузиться по пояс.
А потом опустила под воду голову.
Свет струился с поверхности яркими мерцающими колоннами. Здесь повсюду была жизнь – неистовая и удивительная. Маленькие рыбы носились туда-сюда, покусывая нижнюю часть панциря, под которым скрывалось грандиозное существо. Тело сантида было шишковатым, точно древнее дерево, со складками неровной кожи, а еще его истинный облик включал длинные обвислые синие щупальца – как у медузы, только намного толще. Они волочились за зверем, под углом уходя куда-то в глубину.
Животное под панцирем выглядело как узловатая серо-синяя масса. Складки древней кожи окружали один большой глаз, обращенный к Шаллан – предположительно, с другой стороны находился второй такой же. Сантид казался массивным, но величественным, и его мощные плавники двигались со слаженностью гребцов. Рядом с чудищем плыла группка странных спренов, похожих на стрелы.
Повсюду сновали рыбы. Хотя глубины казались пустыми, вода вокруг сантида изобиловала жизнью, как и пространство вокруг корабля. Рыбки объедали дно судна. Они плавали между сантидом и кораблем, иногда по одиночке, иногда косяками. Может, потому зверь и пристроился к «Усладе ветра»? Из-за рыб, которые