Один старый, но все ещё полный здоровья, джентльмен, краснощёкий после утреннего бокала виски, и блестящий, как первая вишня, что Этри приносили на десерт по весне, увенчанный титулом баронета, держал в своём маленьком, девственном и немного смешном рте короткую вересковую трубку. Его лицо, обрамлённое тонкими белоснежными бакенбардами, подстриженными, как самшитовый бордюр на краю его усадьбы… красная роза в петлице и мягкое от бесконечного удовольствия, начавшегося ещё в утробе его благородной матери, тело, казалось, пребывали в своём собственном доме и были в полном равновесии и гармонии с обстановкой в курительной комнате. Рядом с ним сидел юноша, довольно взрослый… его сын. То же тело, тоже лицо, но только на тридцать лет моложе… и как это обстоятельство красило его! Ах… Какие зубы! Ах! Этри хорошо себя знала… и знала, что произойдёт дальше…! Дальше… Она подумала о сладости поцелуя, который ей дал бы этот слегка арочного абриса рот, немного пухлые губы, прорисовывающие чистую небесную арку с алым языком, как рот Давида работы Микеланджело. Она почти чувствовала, самовнушением, касание этих губ на своём тонком рте и испытала что-то вроде волнения.
Её взгляд спустился вдоль ног молодого человека… они были сухопары сильны, мускулисты и напряжены под тонкой тканью его брюк. Она чувствовала каждый его мускул, и кожа её рук покрылась пупырышками вожделения.
– Он красив, этот юноша, – думала Этри, – и на сколь мало он об этом подозревает! Его занимает только его шотландский жилет и своими усталыми жестами и позами, которые он принимает, юноша напоминает Марса Сандро Боттичелли?
Англичанин наконец-то заметил, что за ним наблюдают. Под его естественно трагической аркадой бровей истекал мягкий, но внимательный взгляд. Этри, удовлетворённая тем, что её заметили, поддержала его, постаравшись придать своему поменьше кокетства, а побольше восхищения, что обычно безотказно действовало на мужчин.
– Этот взгляд! Это настоящее событие, – говорит она сама себе, – и это тело…! Он должен быть невероятно красив… обнажённый, в этой великолепной позе чувственной лени!
Этри подумала о рекомендациях Жана… и улыбнулась… ведь она ещё не добралась даже до границ Италии, а его предсказание уже стало сбываться, и пробормотала сама себе:
– Решительно, невозможно скучать в поездке, когда в ней появляется смысл…
За окном один пейзаж сменял другой. «Маленькие ели, и зелёные ставни, – напевала Этри, – знаете ли Вы, где я вас хотела бы увидеть? У входа в дом в новогоднем убранстве!» И она закончила со вздохом: «Желать, мечтать… это – единственная острая приправа в нашей пресной жизни… такая же, как яркое солнце, когда оно выходит из-за облаков.»
***
В Люцерне этот английский юноша Дик Стратмор –