– А что, в городе больше нет белых «Фордов»? – Руфинов схватил телефон и принялся набирать номер. – Стас, мне срочно нужна твоя помощь.
Маша впервые спала в таком большом доме одна. Перед тем как устроить себе постель, она поужинала разогретой тушенкой и шпротами, которые нашла в пахнувшей мышами кладовке, напилась чаю с блинами, предложенными ей Верой Александровной, и даже попробовала покурить найденные на книжной полке тоненькие, цвета вишневых веточек, дамские сигареты. Но ей это не понравилось – слишком уж горько и дымно. Маша поднялась в спальню, собрала все подушки и одеяла, какие только нашлись, и, свернувшись калачиком в этом импровизированном мягком гнезде, уснула. А утром, когда она с молоком возвращалась от соседки, ее чуть не сбила с ног белая «Волга», которая на полной скорости мчалась по желтой песчаной дороге в сторону станции. Маша чуть не уронила банку, настолько испугалась: ей показалось, что за рулем сидела Анна. Но машина скрылась за бугром, оставив за собой шлейф густой пыли. Маша осознала, что машина проехала все же мимо дачи, что даже не притормозила, а стало быть, это уж никак не могла быть Анна. Ведь они наверняка ее, Машу, ищут, поэтому вот так запросто проскочить Кукушкино, не заглянув на всякий случай в дом, они не смогли бы. Отругав себя за чрезмерную мнительность и успокоенная собственными рассуждениями, Маша позавтракала и отправилась осматривать Кукушкино.
С высоты холма, на котором располагался поселок, деревня казалась сплошным зелено-бирюзовым садом с розоватыми пятнами усыпанных ранней вишней и черешней деревьев, хотя сады в Кукушкине на самом деле были просторными, с редко посаженными яблонями и другими фруктовыми деревьями, под которыми, словно выросшие из черной взрыхленной земли, светлели выгоревшие скамейки и узкие столы, обтянутые блеклой клеенкой. За такими столами деревенские жители собирались за ужином, долго пили чай, пока хищные и оголодавшие комары, дождавшись своего часа, не загоняли их в дом.
Маша шла мимо того самого зеленого дома, куда в прошлый свой приезд провожала после грозы заблудившихся детей, мальчика и девочку. Молодая, похожая на упитанную свинку в красном переднике мама в благодарность за то, что Маша привела детей домой, угостила ее миской пронзительно-кислой, недозрелой красной смородины, которую Маша ела, собирая ягоды с цараписто-тонких длинных веточек, чтобы потом, раздавив прохладные шарики ягод языком, испытать удовольствие от их необычного вкуса.
Сквозь выкрашенную голубой краской сетку Маша увидела «своих» детей, возящихся в оранжево-желтом песке; здесь же, выставив напоказ прохожим свой округлый, обтянутый полосатым черно-белым халатом зад, полола огурцы их мать, она была босиком, отчего ноги ее, крепкие и белые, были густо заляпаны грязью.
Маша прошла мимо дома Трушиных, у которых был телефон, и остановилась, испытывая желание позвонить родителям и сообщить, что все хорошо, что им нечего волноваться, но впереди был еще лес, не обхоженная Машей даже с одного берега река, дуб, под который ей так не терпелось попасть, чтобы