что если так будет продолжаться, не переметнуться ли ему к гомосексуалистам, все лучше, чем в одиночку коротать дни и ночи. Нет, у него, конечно, были девушки. Две. С одной он целовался, а с другой даже были постельные сцены, но назвать себя опытным самцом Генри, к сожалению, не мог. Собственно, он не знал даже, как подойти к девушке. Он был слишком мягок и застенчив, а женщины в своей общей массе любят, чтоб их завоевывали. Никто не обращал внимания на тихого, неброско одетого молодого человека, которого просто переполняли эмоции. Он готов был отдаться на растерзание любой суке, только чтоб почувствовать себя востребованным как мужчина, ощутить тепло женского тела. Нет, он не хотел к гомосексуалистам. Отчаянно не хотел. Ну почему он не обладает телом какого-нибудь спортсмена, не может поиграть мускулами и вынужден грустно наблюдать чужой флирт, чужую страсть и заигрывания. Генри становилось горько от этого, и он старался не смотреть на то, как кокетничают девушки с другими парнями с его курса. Молодой датчанин не был уродом, он был очень привлекательным и харизматичным молодым человеком, но покров скромности, как покрывало девственницы, окутывал его, и девушки его возраста его просто не замечали. Да, для них он был человеком-невидимкой, никем, безликим юношей в зеленой куртке.
