– Дада, почему умерла мама? – спросил Микаил.
– Понимаешь… Жалко, что ты не умеешь читать по-русски, я бы дал тебе её письмо…
– Дада, я умею читать по-русски.
Тогда Руслан открыл портфель и молча протянул сыну последнее послание Бэлы…
«Руслан, всегда есть надежда на хорошее, надежда, что тебе не придётся читать это письмо. Но в случае, если я умру, ты прочтёшь его. Страшно подумать, что я умру, страшно не за свою жизнь, страшно, что мне придётся расстаться с тобой и никогда не увидеть нашего сына, мы ведь так долго его ждали, нашего Микаила….»
Слёзы опять потекли из глаз Микаила. Руслан всё это время смотрел на сына, и когда тот заплакал, он точно знал, какие строки сын прочитал. Руслан перечитывал это письмо много раз, он знал его наизусть. И он отдал бы жизнь за то, чтобы Бэла хоть краешком глаза могла взглянуть на сына.
Микаил тем временем переживал свою драму. Жалел ли он себя? Нет. Когда-то он прочитал, что жалость к самому себе – это удел слабых. Поэтому он никогда, ни при каких обстоятельствах не жалел себя. Но ему было жалко маму, которую он любил, хотя никогда не видел.
Микаил продолжал читать письмо Бэлы: «Руслан, ничего уже не изменить и не оспорить. Я прожила с тобой счастливую жизнь и не променяла бы тебя ни на кого. Я уверена, что ты будешь в Раю, и я надеюсь, что своим поступком смогу присоединиться там к тебе. Я знаю, что ты будешь любить нашего сына и заботиться о нём. Береги его и вырасти из него такого же хорошего человека, как ты сам. Будь всегда рядом с ним».
Дочитав, Микаил задумчиво сказал:
– Дада, меня беспокоит вопрос: что будет дальше? Как ты поступишь с Кантой? Как ты ему всё объяснишь?
– Я ничего не должен ему объяснять. Это он должен мне объяснить, почему ты рос не со мной, а с ним.
Микаил почувствовал в голосе Руслана грубые и резкие ноты.
– Дад, я не знаю, почему, но я уверен, он действовал не по злому умыслу, иначе не относился бы ко мне так хорошо все эти годы. Немногие родители заботятся о своих детях так, как он. Прошу тебя об одном – когда его увидишь, не торопись судить. Выслушай его сначала. Хорошо, дад?
– Хорошо, – ответил ошеломлённый Руслан. Ему показалось, что он разговаривает с мудрым старцем. Он прекрасно понимал, что обычный подросток не может так рассуждать. Значит, у сына был свой тайный, никому не известный мир, полный взрослых переживаний. – Микаил, а откуда ты знаешь, что отца по-чеченски называют «дада»? – спросил Руслан.
– Я так называю Канту.
– А как ты теперь будешь его называть? После того, как узнал правду?..
– Дада,