Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа. Михаил Погодин

нашего крыла (при котором была моя конная рота), положение наше сделалось весьма опасным. Неприятельская кавалерия прорывала наши линии, и с тылу взяты были некоторые из моих орудий. Одна из атак столько была решительна, что большая часть нашей конницы опрокинута за селение Лангевизе. Но расположенные в оном егерские полки генерала Раевского остановили успехи неприятеля, и конница наша, устроившись, возвратилась на свое место, и отбиты потерянные орудия. Я спасся благодаря быстроте моей лошади, ибо во время действия батареи, часть конницы приехала с тылу, и на меня бросилось несколько человек французских кирасир. Между тем пехота наша, вытерпливая ужаснейший огонь и потеряв много людей, начала отступать. Приезжает дежурный генерал-майор Фок и с негодованием спрашивает князя Багратиона, отчего отступает он, не имевши приказания, тогда как армия не успела еще расположиться в укреплениях. Неприятно было князю Багратиону подобное замечание от генерала Фока, который только в небольших чинах известен был смелым офицером и доселе нигде употреблен не был. Князь Багратион повел его в самый пыл сражения, чтобы показать причину, понуждающую к отступлению, и в глазах его приказал идти вперед. Не прошло пяти минут, как Фок получил тяжелую рану, и мы преследованы до самых окопов. Войска авангарда потеряли, конечно, не менее половины наличного числа людей; не было почти полка, который бы возвратился со своим начальником, мало осталось штаб-офицеров.

      Великий князь был свидетелем сражения, и ему поручено главнокомандующим пехоту и артиллерию авангарда перевести за реку Алле на отдохновение, а кавалерию, менее утомленную или мало потерпевшую, присоединить к армии для дальнейшего действия. В числе особенно отличившихся в сей день замечены генерал-майоры Багговут, под начальством его командовавший всеми егерями Раевский, и шеф Киевского драгунского полка Львов. Главнокомандующий благодарил меня за службу, и великий князь оказал мне особенное благоволение. Ему понравился ответ, сделанный мною присланному от него адъютанту с замечанием, что французская колонна слишком приближается к батарее: «Я буду стрелять, когда различу белокурых от черноволосых». Он видел опрокинутую колонну.

      Пред вечером произведена жесточайшая атака, наставшая ночь прекратила сражение, и войска наши торжествующие возвратились в укрепление.

      (У Фридланда, 2 июня) неприятель состоял в 10 тысячах сводных гренадер маршала Удино… Вскоре собралось большое количество наших войск… Надлежало напасть решительно на французский корпус… По несчастию, главнокомандующий был в сей день очень болен…»

      Ермолов в своих записках почти вовсе не упоминает о себе в этом деле… Давыдов рассказывает так:

      «Звание главнокомандующего вместо Беннигсена, у которого обнаружились сильные припадки падучей болезни, принял на себя князь Г… Между тем французская кавалерия, испытав неудачу при нападении своем на наш правый фланг, ограничилась выставлением фланкеров. Вдруг французы, заняв опушку впереди находящегося леса