– Это – как раз то, чего я не хочу.
– И это то, что несомненно и непременно настигнет тебя. Сейчас никто не верит в преступление. Только поэтому тебя оставили в покое. Но если будет констатировано отравление Улисса со схожими обстоятельствами, все моментально изменится. Будут проведены опыты с булавкой на других животных, принесут в жертву несколько собак и кроликов, врачи напишут длинные отчёты о последствиях воздействия яда кураре, и ни у кого больше не будет сомнений, что девушка из омнибуса была убита. Поднимут на ноги всех агентов полиции, тайных и явных… и, так как ты единственный человек, который видел убийцу и наблюдал за её действиями, а также и за её сообщником на крыше омнибуса, тебя попросят, без сомнения, сопровождать этих господ агентов в их экспедиции по обнаружению преступников… если их конечно удастся найти.
– О чём ты говоришь! Ты насмехаешься надо мной?
– Я, конечно, немного утрировал и перегрузил свою картину красками… темными мазками… но, не намного. Можешь быть уверен, что тебя будут вызывать каждый раз, когда полиция найдёт подозрительного человека или подозрительную женщину. И ты будешь опознавать всех подозрительных женщин и мужчин Парижа.
– Прелестная перспектива! Так придётся все дни проводить в префектуре полиции. Нет, нет! Делай все, что тебе заблагорассудится, лишь бы только мне не пришлось заниматься чем-либо другим, кроме моей картины.
– Тогда тебе не остаётся ничего другого, кроме как отдать мне булавку и разорванное письмо… и ты мне даёшь карт-бланш, не контролируя больше мои операции. Согласен?
– Скорее всего да, чем нет…! При условии, что ты меня будешь держать в курсе этого дела.
– Считай, что я уже все это делаю. Я буду занят только охотой на этих негодяев, и поскольку я так или иначе вижу тебя каждый день, мне ничего не останется делать, кроме как рассказывать тебе о том, что я сделал накануне. Это соответствовало бы твоим желаниям, не правда ли? И мы обойдёмся без комиссара.
– Да и между тем…
– Что ещё?
– Я спрашиваю себя, имеем ли мы право хранить у нас эти предметы и все то, что мы знаем. Долг хорошего гражданина своей страны состоит в том, чтобы просветить юстицию, а ты хочешь запереть, как говорится, свет под ведром.
– Прошу прощения! Я как раз таки намерен посвятить юстицию во все нюансы этого дела… но… не сейчас… а когда настанет нужный момент… Ох уж эта юстиция!… Как говорится, когда я буду держать за горло эту преступную парочку… то тогда… о… да юстиция должна будет меня благодарить за то, что я за неё выполню почти всю работу, и судебный процесс против этих негодяев будет мною уже наполовину подготовлен, когда я их предоставлю в руки этой самой юстиции на блюдечке с голубой каёмочкой.
– В действительности… ты даже не поверишь…