Махапские землеологи. Фантастический роман. Александр Михайлович Ермаков

карлик. – Оставим этот разговор. Считай, что я пошутил. Ты мне там нужнее. Не волнуйся, сделаю из тебя влиятельного банкира. Будешь владеть большим капиталом и творить невероятные вещи, – хозяин отвернулся и снова стал наблюдать за танцами. – Знаешь, я готов уменьшиться до размеров клопа, если буду уверен, что в будущем это даст свои результаты и ускорит мой рост. Тебе, как будущему финансисту, не надо объяснять, что такое прибыль. Единственное, что я могу, это уплотнить частицу-сепаратиста в выбранном и обжитом сосуде, подселить туда одного, двух, сколько угодно, соседей для усиления влияния на жертву, если игра стоит свеч. Но не больше контрольного пакета, который должен оставаться у меня.

      – Понимаю, – толстяк всплеснул двойным подбородком. – А что будет, если вы потеряете контрольный пакет?

      – Не знаю и знать не хочу, – отрезал карлик. – Думаю, что ничего хорошего. Я не доверяю пикселям своего портрета и должен быть сильнее каждого из них. Если я вложу в кого-то больше, чем имею сам, могу потерять власть над антиматерией, а, самое главное, эту нишу. Придется плясать под дудку выпущенного из бутылки джина.

      8

      Как только вечернее солнце скрылось в таежных зарослях, сразу похолодало. Гришка посмотрел на босые грязные ноги, поежился и, поднимая пыль, ускорил шаг. Старое рубище и портки обдало холодным дыханием леса. В сумерках дорога стала теряться из вида. Длинные волосы мешали смотреть. Путник, то и дело, убирал их с лица заскорузлыми пальцами.

      Отгоняя комаров, бродяга рассуждал: «Почему жизнь такая трудная и неуютная? А умирать страшно. Почему, чтобы выжить, надо пахать как лошадь. Не хочу, чтобы жизнь огорчала. Хочу веселиться на этом празднике, петь, пить, девок лапать и плясать до упаду. Грехи всегда можно замолить, без них не будет покаяния».

      Стемнело окончательно, и Гришка остановился. Он испугался и задрожал. Вдруг в стороне от дороги замелькало пламя костра. Отчаяние пересилило страх и толкнуло вперед: «А вдруг разбойники? Ну и черт с ними. Пусть хоть сам дьявол. Я замерз». Бродяга ускорил шаг и углубился в чащу.

      У костра сидели трое. Мужики ели, пили и оживленно беседовали. Григорий подошел ближе. Запахло похлебкой, самогонкой и табачным дымом. Гришка набрался смелости и подал голос. Путники пригласили оборванца к костру и протянули чарку самогонки. Гришка влил в себя горячительное пойло и умиротворенно выдохнул:

      – Благодарствую.

      Вдруг в животе заурчало, сердце забилось, как у воробья, а в болотных глазах заплясали огоньки. Картинка поплыла, как отражение кривого зеркала. Гришка увидел, как его тело трупом падает в траву, а он – прозрачный двойник, остался стоять на ногах. Гришка не узнал людей. У костра, перед ним, стояли покрытые шерстью черти. Рогатая нечисть злорадно засмеялась:

      – Что, чертей никогда не видел? Мы за тобой, червяк. Полетели.

      Бесы быстро подхватили распутинское альтер эго за руки и за ноги, оттолкнулись от земли