Последний алхимик. Юрий Корчевский

него подьячий и заплечных дел мастер в чёрном колпаке на голове с прорезями для глаз. Пыточная была недалеко от камеры, и когда говорили громко, Никита отчётливо слышал. Подьячий вопросы задавал. Сначала простые – имя и фамилия, где проживает, чем занимается. Потом пошли вопросы о философском камне, о золоте. Сколько добыл, где хранит, что с ним делал? Антип отрицал всё – камня не имел, золото и серебро получал плавкой из руды. Вскоре послышались удары, Антип стонать начал, вскрикивать. А потом и вовсе кричать. Никита уши руками прикрыл. Не было сил слушать, как пытают Антипа. В принципе – неплохой мужик. Не без недостатков – скуповат, похвалиться любит. Но за это же не пытают. Не заслужил он такого обращения, и не от разбойников – от государства. Не было за ним вины, Никита точно знал. У самого на душе тоскливо. Как представил, что после Антипа за него примутся, мурашки по коже побежали. Надо было бежать, когда имелась возможность это сделать. А теперь сложно из-за решётки выбраться. Но и ждать, пока палач искалечит, не в его характере.

      Вопли истязаемого Антипа стихли. Надсмотрщики принесли Антипа в камеру, швырнули на пол. Лицо окровавлено, на спине рубаха разорвана, кожа вспухла багровыми рубцами от ударов палкой. Хорошо ещё, не кнут. Если из бычьей кожи, да вымоченный в солёной воде, да в умелых руках, кожу рассекает вместе с мышцами, а то и рёбра поломать может. Никита оторвал кусок исподней рубахи, смочил водой, обтёр лицо и спину Антипу. Тот в себя пришёл, прошептал.

      – Пить!

      Никита кружкой воды из бадьи зачерпнул, приподнял голову хозяину, дал напиться. Хотя какой же он сейчас хозяин, положение с Никитой равное.

      – Наклонись, – прошептал Антип.

      Никита просьбу выполнил.

      – Зря я тебя не послушал. Бежать надо было. Не представляешь, как больно!

      – Не представляю, но слышал крики твои.

      – Крепился сначала, крестик нательный зубами сжимал, молитвы Всевышнему возносил, а не выдержал.

      – Сказал им что-нибудь?

      – А что я могу, если философский камень не создал. Они не верят.

      – Зря говорил, что алхимик. Сказал бы Годунову, что рудный мастер, выплавляешь только.

      – Поздно теперь. Не зря говорят: русский мужик задним умом силён.

      Помолчали. Хотелось есть, а ещё страшил завтрашний день. На сегодня истязания кончились, потому что и писарь, и палач, и подьячий ушли, Никита сам видел. Прошли мимо камеры и голову в сторону Антипа не повернули. Для них он расходный материал.

      – Никита, вырваться тебе надо. А как сбежишь, прямиком в Тверь. Бери супружницу мою и в Торжок. Там родня её проживает. Пусть возьмёт из подвала… Ну, она знает. А ты себе эликсир забери. Если мне выйти из темницы удастся, я её в Торжке найду.

      – Антип, просьбу твою исполню, о чём обет даю. Загвоздка только в том, что в темнице я, как и ты. И отсюда вырваться невозможно. Сам видишь, кругом железо и камень.