В Ираке полным ходом шли поиски хоть какого-нибудь намека на наличие секретных лабораторий по разработке и выпуску оружия массового поражения. Видимо эти лаборатории были ОЧЕНЬ секретными, если их до сих пор так и не удалось найти. Как и сами продукты их деятельности.
У американцев вчера пропал спутник, якобы метеорологический, и они первым делом, естественно, поспешили обвинить в этом Россию. «Знаем мы ваши метеорологические спутники, – подумал он, – наверняка шпион. Или боевой. Чуть что, сразу у них виновата Россия! Да мы на земле-то со своими проблемами не можем толком разобраться, а эти янки нам еще и про космос талдычат!»
По радио тем временем доложили курсы валют, пообещали на ближайший день хорошую погоду и на этом новости закончились. Машины плавными волнами катились вперед. Он всегда удивлялся – откуда берется это странное, волнообразное движение на дороге, где нет ни серьезных перекрестков, ни разветвлений, казалось бы – тянись и тянись себе потихоньку. Так нет же, пробка почему-то всегда напоминает ползущую гусеницу или червяка.
Видневшийся невдалеке светофор горел зеленым. Из приемника зазвучал очередной шлягер певца, осмотрительно окружившего себя тремя лучшими эстрадными секс-бомбами. Песня была не самая плохая, да и певец был не из безголосых, в основном заполнявших нынче отечественную эстраду. С оригинальным, сильным, а самое главное – узнаваемым голосом.
Он начал негромко подпевать радио – «…сто шагов назад, тихо, на пальцах…» Петь он совершенно не умел, но любил тихонько подпевать, когда слышал понравившуюся песню. Справа, за газоном, по пустому тротуару вереницей тянулись машины, образуя еще одну, «дополнительную» полосу. Гаишник, стоящий около светофора, метрах в ста впереди, лениво тормозил их, уже зная, что все равно отпустит. И действительно отпускал – после того, как в окне очередной машины появлялись то какие-то крутые «корки», а то и просто лица, произносившие видимо, некий волшебный пароль. А некоторым при этом он еще и честь отдавал. Понятное дело – абы кто на глазах гаишника на тротуар не полезет.
Он смотрел на проплывающие по тротуару машины, а губы его шептали в такт песне – «…лети моя душа, не оставайся…»
Стрелкам на невидимых часах оставалось теперь лишь одно деление до некой незримой черты. Медленно двигались шестеренки этого неведомого механизма, анкер размерено поворачивался то в одну, то в другую сторону, свивалась и вновь раскручивалась пружина – тоньше волоса, толще спирального рукава галактики. Еще один взмах незримого маятника и еще один… Вот стрелки плавно качнулись и словно