– Черт подери. Простите! – Чарли сбросил скорость, и копы тоже притормозили.
– Повезло вам, что это мы вас тут засекли, мистер Арглист.
– Спасибо. С меня причитается.
– С Рождеством.
– С Рождеством, ребята.
Он поднял за них свою флягу, отхлебнул, и они уехали, смеясь и махая ему на прощание. «Пронесло», – подумал Чарли.
Включив радио, он покрутил ручку настройки и нашел полицейский канал. Гнусавый голос зачитывал подробную сводку происшествий: драка в кабаке, предотвращенная днем кража со взломом, несколько автомобильных краж на стоянке у молла. В конце передали обращение начальника полиции, напоминавшего покупателям о необходимости запирать машину и забирать ключи, когда паркуешься у магазина. Затем кантри-певец с не менее гнусавым голосом исполнил песню «Первое Рождество». Чарли снова отхлебнул из фляги. Какой дурак грабит дома средь бела дня, да еще под Рождество?
Глава 2
В «Сладкой клетке» было немноголюдно: офисные клерки, которые обычно собирались здесь после пяти, сегодня сидели по домам с семьями или пили в обществе коллег. Компанию Чарли составляли несколько угрюмых студентов и отставной почтальон по фамилии Каллиган. Все они явились, дабы оценить артистизм пышнотелой Расти, рыжеволосой девушки двадцати одного года с подбитым глазом. На левой груди танцовщицы синела грубая татуировка в виде птицы, а правый сосок окружала надпись под стать: «Свободна как птица».
Она двигалась, по своему обыкновению, вяло и медленно, будто не слыша быстрой, энергичной музыки, звучавшей из музыкального автомата. Ее согнутые по бокам локти ползали вперед-назад, бедра вращались в противоположные стороны, голова судорожно вздрагивала, взгляд был безучастным.
Однажды Чарли спросил ее, отчего у нее во время выступления такой странный взгляд, и она объяснила, что, как только трусики и бюстгальтер падают с нее на сцену, то есть в момент наивысшего напряжения, она погружается в транс, обретая способность общаться с мертвыми и утрачивая способность слышать музыку, – вот и танцует невпопад. Чарли тогда мрачно кивнул, вежливо отклонив ее предложение вступить в контакт со своими умершими близкими.
Один из студентов, парень в дубленке и горных ботинках, наблюдал за ее выкрутасами на крохотной круглой сцене с выражением такой неизбывной печали, что казалось, вот-вот расплачется.
Чарли, сидевший у стойки, принял его за отвергнутого поклонника. Бармен, большой лохматый брюнет, тоже не сводил с парня карих навыкате глаз.
– Кто ей фингал поставил, Сидни? – спросил его Чарли.
– Ее бойфренд, редкий мерзавец. Это случилось пару дней назад. Если б не она, я бы ему все руки переломал. Но она стала клясться, что у них любовь и что он, мол, больше не будет.
– Ну и дела!
– Клянусь, Чарли, я все-таки переломаю ему руки.
– Это не тот тип, что таращится на нее?
– Нет, это какой-то студентишка, бывший одноклассник.